"Мишель Фуко. Я минималиста" - читать интересную книгу автора

этакого француза, занимающегося софистикой и творящего искусство на
развалинах собственной жизни. И еще, вы единственный знакомый мне француз,
который сказал, что предпочитает американскую пищу.
Ф. Да. Конечно. [Смех] Хороший "клубный бутерброд" с колой. Это по мне.
Да. С мороженым. Это правда. На самом деле, мне кажется, что у меня
серьезные проблемы с переживанием удовольствия. Я думаю, что удовольствие -
это довольно трудный способ поведения. Это не так просто, как [смех]
наслаждаться собой. И должен сказать, это моя мечта. Я бы хотел, и надеюсь
так и будет, умереть от передозировки [смех] любого рода удовольствия.
Потому что, по-моему, это действительно очень сложно, и я всегда чувствую,
что не испытываю удовольствия, полного, абсолютного удовольствия, которое
для меня связано со смертью.
С.Р. Почему вы это говорите?
Ф. Потому что я считаю, что то удовольствие, которое я называю
настоящим удовольствием, должно быть настолько глубоким, настолько
интенсивным, настолько всепоглощающим, что я не смогу его вынести. Я умру. Я
приведу более ясный и простой пример. Однажды меня сбила машина. Я переходил
улицу. И где-то около двух секунд я думал, что умер, и это было очень, очень
интенсивное удовольствие. Погода была просто замечательной. Было 7 часов и
стояло лето. Садилось солнце. Небо было необыкновенно прекрасным, голубым и
т.д. Это было, и до сих пор остается, одним из моих лучших воспоминаний.
[Смех] Кроме того, некоторые наркотики по-настоящему важны для меня, потому
что они являются чем-то вроде проводников к той невероятно интенсивной
радости, которую я ищу и которую не могу пережить, доставить себе. Да, бокал
вина, хорошего вина, старого и т.д., может быть источником наслаждения, но
это не для меня. Удовольствие должно быть чем-то невероятно насыщенным. Но,
думаю, я не одинок в этом.
Я не могу приносить себе и другим те среднестатистические удовольствия,
что составляют повседневную жизнь. Подобные удовольствия ничего для меня не
значат, и я не способен так организовать свою жизнь, чтобы им нашлось в ней
место. Вот почему я не социальное существо, вот почему я не культурное
существо, вот почему я так скучен в обычной жизни. [Смех] Со мной скучно
жить. [Смех]
С.Р. Часто цитируют высказывание Ромена Роллана о том, что французские
писатели эпохи романтизма были "visuels" [зрительными типами], которым
музыка казалась лишь шумом. Несмотря на явное преувеличение, это замечание
подходит ко многим современным исследованиям. В некоторых из своих книг вы
ссылаетесь на живопись, но очень редко на музыку. Вы подпадаете под эту
данную Ролланом характеристику французской культуры?
Ф. Да, безусловно. Во французской культуре нет места музыке, или почти
нет. Но в моей жизни музыка играла заметную роль. Мой первый друг, который
был у меня в двадцать лет, был музыкантом. После у меня был другой друг,
композитор, он уже умер. Через него я познакомился с поколением Булеза. Это
был очень важный для меня опыт. В первую очередь, потому что я столкнулся с
действительно загадочным для меня видом искусства. Я был, и до сих пор
остаюсь, совершенно некомпетентен в этой области. Но я почувствовал красоту
в том, что было абсолютной загадкой для меня. Мне нравятся некоторые
фрагменты из Баха и Веберна, но для меня настоящая красота - это "phrase
musicale, un morceau de musique" [музыкальная фраза, музыкальный отрывок],
то, что я не могу понять, о чем я ничего не могу сказать. Может быть, это