"Борис Захарович Фрадкин. Каналы Марса (Научно-фантастический рассказ) " - читать интересную книгу автора

природы он был очень чувствительным человеком. Даже самые маленькие
неприятности по административной линии или неудачи в исследовательской
работе переживал подолгу и болезненно, с трудом приходя в себя. А пока
переживал, не мог сосредоточиться, бывал в такие моменты до смешного
рассеянным, делал грубые ошибки.
Сейчас он возвращался из командировки с богатейшим материалом, полный
самых радужных надежд и планов, и уже досадовал на себя, что сошёл в
Перекатовске: термос можно было бы передать и посылкой. Так нет, захотелось
повидать известного спелеолога. Сколько теперь будет торчать перед глазами
этот облезлый термос!
Алексей Георгиевич нахохлился, ссутулился. Но взгляд невольно
возвращался к термосу и к коротенькому "Аня М.", процарапанному на его
ржавом боку. Что он хотел там увидеть, какую загадку затаил в себе старый
термос? Тревожная и странная мысль толкнула его в сердце с такой же силой,
как и слова: "Она перерезала верёвку..." Лагно сделал попытку отмахнуться от
неё: время ли размышлять о своих теориях?
-- Внизу оказался поток. -- Неприн сел, широко расставив ноги и тупо
глядя в пол. Его переплетённые пальцы находились в движении, и там, где они
приподнимались, оставались на коже белые пятна. -- Аню увлекло в узкую
расщелину под скалу. Оглушённую падением, с вывихнутой рукой, её, видно,
сразу подхватил поток. Не помню, как мне удалось спуститься со стены. Я
связал всё верёвки, какие только у меня нашлись, кое-как закрепил конец за
обломок скалы и бросился в воду. Мои ожидания не оправдались: меня не
вышвырнуло на поверхность по другую сторону стены. Другой стороны попросту
не оказалось. Поток убегал куда-то в бесконечность. Я отправился за помощью.
В поисках Ани приняли участие наши и французские спелеологи. Но всё было
тщетно...
-- С тех пор вы оставили спелеологию? -- осторожно поинтересовался
Лагно. Он хотел спросить, не возвращался ли Неприн в Рмонг-Тау, не пытался
ли всё-таки найти выход потока на поверхность. И не решился.
-- Нет, -- ответил Неприн, -- я ещё участвовал в экспедициях, спускался
в самые недоступные бездны. И тем прославился. А я просто перестал замечать
опасности. После гибели Ани сердце моё окаменело, что ли. Потом, -- у
Неприна дрогнули губы, -- потом я начал страдать галлюцинациями: мне
казалось, что где-то неподалёку в подземных лабиринтах бродит Аня, зовёт
меня...
-- Понимаю...
Лагно страшно разволновался. С каждым новым словом Неприна догадка
переходила в уверенность. Мысль, пришедшая ему в голову, пугала его своей
значительностью и ошеломляющей простотой.
Неприн умолк. Он сидел теперь обмякший, словно ко всему безразличный.
Тени прошлого покидали его, сливались с густеющими сумерками.
И опять Лагно услышал въедливое журчание воды.
-- Игнат Васильевич, -- взмолился Лагно, -- закройте кран, будьте
любезны.
-- Что? Ах, да. Извините...
Журчание оборвалось. Алексей Георгиевич подавил вздох облегчения, теперь
он мог сосредоточиться, мог собраться, как перед очень рискованным, решающим
экспериментом.
Как странно порой совершаются открытия! Исследователь бьётся годами,