"Дик Фрэнсис. На полголовы впереди" - читать интересную книгу автора

Это мой племянник Торкил, ты, наверное, помнишь - ты много раз его видел.
Хорошо поработал твой победитель, Падди..." И Падди приглашал нас выпить и
угощал меня кока-колой.
В тот первый день в Эпсоме я неожиданно столкнулся лицом к лицу с
тренером Падди Фредериксом, и он меня не узнал - его взгляд безразлично
скользнул по мне, не задержавшись ни на мгновение. Прошло уже восемь лет с
тех пор, как умерла тетя Вив, а я слишком изменился. И тут я впервые пове-
рил в то, что эта новая и непривычная безликость может себя оправдать.
Поскольку ипподромные мошенники считали своим долгом знать в лицо
всех до единого сотрудников службы безопасности, генерал Кош сказал, что,
если ему понадобится поговорить со мной лично, это будет ни в коем случае
не на ипподроме, а только в баре клуба "Хоббс-сандвич" - там мы и встреча-
лись все эти три года. Он и Клемент Корнборо поручились за меня, и я стал
полноправным членом клуба. Хотя такая склонность генерала к таинственности
казалась мне несколько излишней, я подчинился его желанию, а вскоре полюбил
этот клуб, хотя волей-неволей слышал там о крикете куда больше, чем мне хо-
телось.
Вечером того дня, когда умер Дерри Уилфрем, я вошел в бар без десяти
восемь и заказал себе бокал бургундского и пару сандвичей с ростбифом, ко-
торые мне принесли очень быстро, потому что с окончанием крикетного сезона
здесь уже не толпилось, как обычно, не меньше сотни болельщиков, старающих-
ся перекричать друг друга и с жаром обсуждающих крученые мячи от ноги и
тайны крикетной политики. Правда, посетителей было всеже довольно много, но
с конца сентября до середины апреля здесь вполне можно было разговаривать
весь вечер, не рискуя утром проснуться с ларингитом, и поэтому я хорошо
слышал появившегося вскоре бригадира, который дружески поздоровался со
мной, словно с приятелем по клубу, и тут же стал излагать свои соображения
по поводу сборной команды, которая отправлялась за границу в зимнее турне.
- Зря они не взяли Уизерса, - сокрушался он. - Как они собираются вы-
бить Бэлпинга, если оставляют лучшего нашего подающего кусать локти дома?
Я не имел об этом ни малейшего представления, и ему это было извес-
тно. Слегка улыбнувшись, он взял себе двойное шотландское, обильно разбав-
ленное содовой, и повел меня за один из маленьких столиков у стены, все еще
рассуждая о тонкостях подбора игроков в сборную.
- Так вот, - сказал он потом в точности тем же тоном. - Уилфрем
мертв, Шеклбери мертв, Гиде-он мертв, и вопрос в том, что нам теперь де-
лать.
Я знал, что этот вопрос наверняка риторический. Он всегда вызывал ме-
ня в "Хоббс-сандвич" не для того, чтобы попросить совета, а чтобы отдать
какое-то новое распоряжение, хотя неизменно выслушивал меня и вносил в него
поправки, если я выдвигал какое-нибудь серьезное возражение, что бывало не-
часто. И на этот раз он сделал паузу, словно ожидая ответа, и не спеша, с
удовольствием отпил глоток своего разбавленного виски.
- Оставил мистер Гидеон какую-нибудь записку? - спросил я через неко-
торое время.
- Насколько нам известно, нет. Во всяком случае, не оказал нам такой
услуги и не объяснил, почему он продал своих лошадей Филмеру, если вы это
имели в виду. Разве что на будущей неделе мы получим от него письмо по поч-
те, в чем я сильно сомневаюсь.
Гидеону пригрозили чем-то таким, что страшнее смерти, подумал я. И