"Дик Фрэнсис. Спорт королев" - читать интересную книгу автора

времени, приезжая в гости к родителям, я находил маму, любовно
разглядывавшую какое-то раскрашенное чудовище, которое я бы без сомнений
бросил в огонь.
- Восемнадцатый век, - удовлетворенно говорила она. Или: - Под этой
краской красное дерево. - Краска с чудовища соскабливалась, и оно
превращалось в изящный стул, или стол, или полку. Мама, наверно, могла бы
рассказать о каждом предмете, найденном ею, столько же, сколько отец о
лошади. Она часто показывала мне, как новые ножки или спинка, которые
пришлось заменить, вернули, к примеру, стулу первоначальный вид. Мама любила
повторять, мол, и у лошади, и у стула должны быть красиво очерченные ноги,
чтобы человеку приятно было на них сидеть.
Размеры и количество комнат в новом доме приводили маму в восторг и
вдохновляли на постоянный поиск сокровищ, которыми она постепенно заполнила
и первый и второй этаж. Ее способность чувствовать красоту старинных вещей
была хорошо известна в торговых кругах, и один лондонский магазин просил ее
приезжать раз в неделю и оформлять витрину антикварного отдела. Мама бы,
конечно, с радостью приняла это предложение, но ее неустойчивое здоровье не
позволяло надеяться, что каждый понедельник она будет в хорошей форме.
Мы так быстро и комфортабельно устроились в Имбруке, что меньше чем
через год я снова начал мечтать о скачках. Конечно, я не мог оставить отца
одного и постоянно участвовать в стипль-чезах, но время от времени мог
ездить на другой вид скачек, "пойнт-ту-пойнтс". Трудность заключалась в том,
что лошади недавно поселились в нашей конюшне и не прошли хорошей
тренировки, они еще не созрели для скачек, даже если бы отец согласился
рискнуть их драгоценными шеями ради моего удовольствия. Оставалась только
одна надежда: кто-нибудь из друзей пригласит меня поработать на скачках с
его лошадью, но, естественно, владельцы приглашали не меня, а жокея, который
уже работал для них раньше.
К моей великой радости, осенью 1938 года известный торговец скаковыми
лошадьми Оливер Диксон, друг семьи, попросил меня следующей весной
поработать для него в скачках "пойнт-ту-пойнтс". Всю зиму я ездил на
тренировки с его лошадьми, но, когда подошло время первой "пойнт-ту-пойнтс",
Оливер Диксон умер.
Глубоко разочарованный, опять я смотрел на скачки всего лишь как
зритель, меня так мучили зависть и желание участвовать самому, что я даже не
получат удовольствия, наблюдая за прекрасными лошадьми и отличными жокеями.
Потом началась война. И по мере того, как нарастали военные действия,
приходили в упадок охота и скачки, на следующий год вообще отменили
"пойнт-ту-пойнтс". Начал сокращаться и бизнес отца, при таком неопределенном
будущем редко кто покупал лошадей, и с каждым месяцем дома для меня
становилось все меньше и меньше работы.
В начале 1940 года я сказал отцу и маме, что собираюсь поступить в
кавалерию. Поехал на мобилизационный пункт и с большим разочарованием
обнаружил, что кавалерия во мне не нуждается. Я-то предполагал, что, вступив
в кавалерию, буду ждать, пока подойдет очередь призыва моей возрастной
группы, и надеяться на удачу.
Отвергнутым вернувшись домой, я написал в Эдинбург друзьям, служившим в
шотландской гвардии, и попросил их помощи. Несколько дней спустя я снова
явился на мобилизационный пункт с рекомендательными письмами и требованием
отправить меня с первым же поездом в Эдинбург на казенный счет и при полной