"Дик Фрэнсис. Спорт королев" - читать интересную книгу автора

развеяли в памяти годы тяжелой и грязной работы. И через десять летных
часов, когда я поднялся в свой первый самостоятельный полет, радость и
возбуждение переполняли меня. Я легко перешагнул ученическую стадию
тревоги - сумею ли благополучно приземлиться, но зато еще раз убедился, что
армейская жизнь лишает человека благословенного состояния - быть наедине с
собой.
На земле работать приходилось даже больше, чем раньше. Арифметика,
которой я не научился в школе, отомстила мне, когда я принялся атаковать
аэронавигацию. Совсем нелегко прокладывать маршрут к точке на воображаемой
долготе, если человеку не хватает пальцев, чтобы произвести расчеты. Впервые
в жизни каждый час заполняли лекции по метеорологии, сигнализации, теории
полетов, аэронавигации и другим непостижимым наукам, но все же через год
меня отправили обратно в Англию с дипломом летчика-истребителя.
Шла подготовка к открытию второго фронта в Европе, из Англии
совершались рейды бомбардировщиков на города и позиции неприятеля. И первый
боевой вылет на истребителе я сделал, сопровождая тяжелые машины в группе
прикрытия. Но вскоре выяснилось, что истребителям не с кем бороться в
воздухе. В схеме подготовки кадров случился прокол: выпустили на несколько
тысяч больше летчиков-истребителей, чем было нужно. Меня перевели в группу
бомбардировщиков и пересадили в тяжелую машину, снабдив минимумом
инструкций. Фактически меня и трех других пилотов использовали в качестве
морских свинок: задача опыта заключалась в том, чтобы проверить, как быстро
пилот истребителя может переквалифицироваться в пилота бомбардировщика. Но
мне новая машина не понравилась.
Фигуры высшего пилотажа на одномоторном самолете лежали в основе
подготовки летчиков-истребителей, и я всегда наслаждался легкостью и
маневренностью маленькой машины, когда выполнял "бочку", скольжение на крыле
или штопор. Управление бомбардировщиком "Веллингтон" не доставляло никакой
радости. Он мне казался тяжелым и медленным, простейший поворот отнимал в
три раза больше времени и усилий. Даже в самую холодную погоду я возвращался
на своем "Веллингтоне" мокрый от напряжения.
Много лет спустя старые усталые скакуны на трехмильном стипль-чезе
точно так же оттягивали руки, как и тяжелые бомбардировщики. И как ни
странно, это сходство между разными типами лошадей и самолетов не осталось
не замеченным в авиации. Когда я закончил свой первый часовой урок в
воздухе, инструктор спросил, чем я занимался на гражданке. И я объяснил, что
нигде не успел поработать, кроме как ездить верхом.
- Прекрасно, - сказал он. - Мы уже давно открыли, что люди, которые
умеют ездить верхом, быстро учатся летать. Тут, видно, дело в хороших руках.
Для истребителя тоже нужны легкие руки. Управляйте машиной, будто лошадью, с
нежностью и твердостью, и вы избежите многих ошибок.
Отряд бомбардировщиков, к которому меня прикомандировали, совершал
воздушные атаки на Европу, отвлекая внимание неприятеля от реальных целей
главных бомбовых ударов. Когда наступили холода, меня послали на
краткосрочные курсы, чтобы научиться летать на тяжелых транспортных
планерах, на которых собирались перебросить нашу армию через Рейн.
Приземление этих громоздких безмоторных летательных аппаратов превращалось в
настоящую борьбу. В перерывах между полетами на безлюдных промерзших
равнинах Родезии мы учились штурмовать позиции противника. Предполагалось,
что, переправив и выгрузив солдат, пилоты планеров будут принимать участие в