"Дик Фрэнсис. Спорт королев" - читать интересную книгу автора

выставляли для продажи лошадей и пони. И когда мне удавалось какой-нибудь
уловкой отделаться от школы, я всякий день проводил на парадном круге,
показывая пони из конюшни Смита. Я объезжал круг за кругом, чувствуя себя
самым счастливым человеком на земле. А отец в это время выполнял свою
работу - продавал того пони, на котором я сидел.
Лет десять показы лошадей на выставках-продажах заполняли летом всю мою
жизнь. Большая практика и постоянный пример такого опытного специалиста, как
отец, позволили мне быстро научиться демонстрировать лучшие качества лошадей
и пони. Во всяком случае, года через два после того, как отец первый раз
взял меня на парадный круг, я начал выигрывать призы по классу пони и по
классу верховой езды и добавлял свою долю в стеклянную вазу, где хранилась
общая коллекция медалей, полученных пони и лошадьми за время их короткого
пребывания в этой конюшне. Себе я мог оставлять только награды по классу
верховой езды, которые хранил в ящике комода, потому что мне казалось
нескромным нацепить на себя большой пунцово-красный круг с надписью "Лучший
мальчик-наездник".
Первый раз я встретил Ее величество королеву, когда мне было двенадцать
лет. Это случилось в Ричмонде на выставке лошадей, где я занял первое место
по классу верховой езды и получил в награду охотничий кнут. Маленькая
девочка с внимательным взглядом очень старательно вручила мне награду. Я
поклонился и поблагодарил принцессу Елизавету, и она ответила мне улыбкой.
Долгие годы я пользовался этим кнутом, он и сейчас хранится у меня среди
других призов.
Без всякого волнения я воспринимал результаты соревнований по классу
пони. Побеждал, если животное было хорошим, и проигрывал, если было плохим,
и насколько я помню, без гордости в первом случае и без ревности во втором.
По-моему, в этом отражался отцовский профессиональный подход к показу
лошадей и пони. Он внушил мне, что на выставках демонстрируют достоинства
животных, а вовсе не мои, и победа присуждается пони, а не наезднику.
Даже когда я выигрывал соревнования по классу верховой езды, он
похлопывал меня по плечу - высший знак одобрения, - а потом на всякий случай
бросал какое-нибудь замечание, предназначенное заземлить мое мнение о себе,
если бы вдруг оно взлетело слишком высоко.
- За такую вытянутую вперед голову я бы не дал тебе первое место, -
говорил он. Или: - Как ты думаешь, сынок, для чего тебе пятки? Используй их
в следующий раз. - А иногда он просто раздувал ноздри и выдыхал: - Гм-м. - И
этот звук означал, что он ждал от меня большего. Двадцать лет спустя, когда
я выиграл скачку на лошади, которую тренировал Джек Энтони, трижды
побеждавший в Большом национальном стипль-чезе, один из самых знаменитых
жокеев моего детства, он напомнил мне слова, которые обычно повторял тогда
отец: - Если будешь тренироваться, сынок, придет день, и ты научишься.
Но как бы мне ни нравились показы пони и лошадей, я с нетерпением ждал
их окончания, предвидя прозрачные зимние утра с волнующим завыванием
охотничьих рогов. Охота стала страстью моей жизни.
В дни школьных занятий было две возможности избежать уроков в надежде
занять свое место позади собак. Первая - убедить маму, что охота гораздо
полезнее для здоровья, чем сидение в душном классе рядом с уже простуженными
мальчиками. И вторая - доказать ей, что у меня нет высокой температуры. Как
и у многих детей, температура у меня часто поднималась без всякой видимой
причины. И если мама видела, что у меня чуть покраснели щеки, тут же