"Уолдо Фрэнк. Смерть и рождение Дэвида Маркэнда" - читать интересную книгу автора

легко выполнимый кодекс поступков и отношений. Джадсон Дейндри гордился,
что не верит ни во что, кроме терпимости, милосердия и внешних приличий -
обломков (о чем он не подозревал) того здания первобытного христианства,
которое его предки помогали строить тысячу лет назад. Если бы кто-нибудь
ему сказал, что он порядочный человек лишь потому, что его прадеды
поклонялись непорочной деве, он только улыбнулся бы в ответ; но не стал бы
смеяться. В свою очередь миссис Дейндри, подобно многим католикам, ни во
что не верила так твердо, как в силу привычки, и удовлетворилась тем, что
мирно скользила по медленным водам семенной любви и условного благочестия.
Элен, хотя ее родители не подозревали об этом, была более сурового склада;
быть может, тут сказался атавизм. Но Маркэнду всегда был по душе их дом.
Там все как-то сосуществовало, не выходя из рамок приличия:
джефферсоновский деизм Джадсона Дейндри, католичество Элизабет, научные
увлечения дочери, животная энергия Маркэнда... если только она не была
слишком животной и слишком энергичной. Он любил отдыхать там вечерами. Но
сегодня он жил, во всяком случае, испытывал потребность жить, и находиться
там было для него мукой.
Элен чувствовала настроение мужа, и ей казалось, что она понимает его.
Еще раньше, чем он сам, она заметила беспокойство, нараставшее в нем, как
прилив. - Он создан не для того животного образа жизни, который мы ведем,
и вот, вот оно, начало конца: тревога, смутное недовольство, потом он
станет искать, и потом - найдет. - Она прошла через все это немного раньше
его, как и подобало женщине, которая бессознательно утверждала свою
большую зрелость и большую силу. После долгих блужданий она обрела гавань.
Теперь стоя на пороге вожделенной и ослепительной истины, она дождется
своего мужа, чтобы, взяв его за руку, вместе с ним войти. Элен чувствует
физическое желание мужчины, бушующее в мирной тишине этой комнаты, и оно и
пугает, и успокаивает ее. В эти две недели - дни перелома! - она искусно
избегала его ласк, и он, со свойственной ему своеобразной сменой
длительного забытья и внезапных порывов, казалось, до сих пор не замечал
непривычного лишения. Но сегодня она должна заговорить с ним первая! Она
не смеет дольше откладывать. Голос более властный, чем потребность покоя,
заговорил в ней сегодня утром. Но как примирить то, что она должна сказать
Дэвиду, с его мужским голодом, от которого и в ней разгоралось желание,
чтобы тела их в безмолвии познали друг друга? - Значит, сегодня ночью не
будет объятий. Может быть, повременить с разговором? Заговорить потом,
после ласк и сладостного утомления, когда он снова будет знать, что я
люблю его! Нет, это было бы оскорблением. Любовь не может возникнуть из
малодушия. - Как бы ни радовалась она его желанию, зная, что для него ее
тело полная чаша и что его тело источник земной жизни для нее, она глубоко
уверена, что не сможет приблизиться к нему до тех пор, пока он ее не
поймет... не поймет в ней женщину, рожденную наконец и наконец доступную
пониманию. Между тем, наблюдая за мужем, она видит, как ему не по себе,
как беспокойно и жадно он ест, как слегка подергивается у него веко; и
сегодня ей особенно нравятся его широкие плечи, его руки, такие сильные и
так похожие на руки Тони. На губах ее вкус наслаждения телесной близостью
с ним и слова молитвы: "Благослови меня сказать сегодня то, что я должна
сказать, господи, заставь его понять... чтобы я могла возвратиться к нему
снова и навсегда". Как только позволили приличия, Элен извинилась перед
родителями, и они распрощались.