"Ричард Остин Фримен. Послание со дна моря " - читать интересную книгу автора

вырваны - они выпали сами по себе. Вероятно, это очески. С вашего
разрешения, я объясню, в чем различие. Если волос выпал естественным путем,
он вываливается из фолликула - крошечной трубочки в толще кожи, - потому что
его выталкивает новый волос, растущий под ним; на конце таких волос остается
только маленькое утолщение - волосяная луковица. А вот если волос вырвать
силой, корень тянет за собой и фолликул, который заметен на конце волоса в
виде блестящего комочка. Если Мириам Гольдштейн вырвет у себя волос и
передаст мне, то я покажу вам эту значительную несхожесть вырванных и
выпавших волос.
Несчастную Мириам уговаривать не пришлось. В мгновение ока она вырвала
у себя с дюжину волос, которые один из констеблей и передал Торндайку, а тот
сразу же зажал их скрепкой. Из своего ящичка он вынул другую скрепку, в
которой держались волосы из пряди, найденной в руке убитой. Обе скрепки,
вместе с увеличительным стеклом, он протянул коронеру.
- Удивительно! - воскликнул тот. - И совершенно неопровержимо.
Он передал все это председателю жюри, и присяжные некоторое время в
тишине рассматривали волосы, затаив дыхание и пристально прищуриваясь.
- Следующий вопрос: где убийца взял эти волоски? - продолжал
Торндайк. - Я предполагал, что с гребня Мириам Гольдштейн, но показания
сержанта ясно свидетельствуют в пользу того, что они взяты из того самого
мешочка с оческами, откуда сержант взял образец для сравнения.
- Что ж, доктор, - заметил коронер, - вижу, вы окончательно разнесли
доказательство, основанное на волосах. Но позвольте спросить: удалось ли
найти что-нибудь, проливающее свет на личность убийцы?
- Да, - ответил Торндайк. - Я обнаружил несколько улик, которые
практически неопровержимо указывают на преступника.
Тут он бросил на суперинтенданта Миллера значительный взгляд. Тот встал
и прошел до двери и обратно; садясь на свое место, Миллер опустил что-то в
карман. А мой коллега продолжал:
- Войдя в холл, я отметил следующие факты. Над дверью находилась полка,
а на ней два фарфоровых подсвечника. В обоих были свечи, одна из которых,
впрочем, оказалась совсем коротким огарком - не длинней дюйма - и просто
лежала в чашечке подсвечника. На полу, у коврика под дверью, я обнаружил
пятнышко свечного воска и едва заметные следы грязных подошв. На лестнице
также были видны следы мокрых ботинок. Они вели вверх по лестнице, с каждой
ступенью становясь на линолеуме все менее различимыми. На ступенях также
оказалось два пятна от воска, а на перилах - еще одно; посередине пролета
лежала сгоревшая спичка, и еще одна такая же спичка нашлась на лестничной
площадке. Следов, которые вели бы вниз, не было, но на одну из капелек воска
возле перил наступили, когда она еще не затвердела, и на ней остался след
передней части каблука; судя по его положению, это след спускавшегося
человека. Замок на входной двери был недавно смазан, как и на двери в
спальню, причем последний был открыт снаружи искривленной проволокой,
которая оставила след на ключе.
В самой комнате я сделал еще два важных открытия. Во-первых, на подушке
убитой девушки было рассыпано немного песка; он похож на белый песок, но
потемнее и более тонкий. К этой подробности я еще вернусь. Во-вторых,
подсвечник на прикроватном столике был пуст. Это необычный подсвечник: его
чашечка состоит из восьми полосок металла. На дне ее имелся обугленный
фитиль, но кусочек воска на краю говорил о том, что в подсвечник вставили