"Майкл Фрейн. Шпионы " - читать интересную книгу автора

давать ей ни малейшего повода заподозрить, что ему известно, чем она на
самом деле занимается. То есть ежесекундно, с утра до вечера он проходит
проверку на силу воли, снова и снова проявляя настоящий героизм.
Раз Кита нет, значит, мне надо идти через тоннель одному. Надо опять
заглянуть в железный ящик, посмотреть, лежат ли там еще сигареты. Если они
на месте, надо спрятаться где-нибудь рядом и залечь в засаде: вдруг
кто-нибудь за ними придет...
Однако я не двигаюсь с места; сижу скрючившись в кустах и делаю вид,
что веду, как всегда, наблюдение, а сам жду не дождусь Кита: хоть бы он
пришел, его храбрости хватит на двоих. После ночных кошмаров тьма в тоннеле
пугает больше прежнего. Я уверен, что у выхода передо мной возникнет x -
неизвестное, мрачный тип с замаскированным лицом, он направится прямо ко мне
из заросших зеленью Закоулков... Или еще хуже: я услышу за спиной гулко
отдающиеся в тоннеле шаги...
Сколько же в жизни вещей, которые мы воспринимаем как своеобразные
испытания. Если ты мальчик, мечтающий вырасти настоящим мужчиной, то по
десять раз на дню тебе приходится собираться с духом и, делая над собой
огромное усилие, демонстрировать отвагу, которой у тебя нет и в помине. По
десять раз на дню тебя охватывает ужас при мысли, что ты опять проявишь
слабость, трусость, безволие и полную непригодность к высокому званию
мужчины. Это похоже на кампанию "Вклад в оборону" - то же вечное напряжение,
то же чувство вины, оттого что делаешь слишком мало. Бремя "Вклада в
оборону" висело над нами на протяжении всей Войны; та Война и бесконечные
экзамены, которые сдаешь все детство, останутся с тобой навсегда.
Я вынимаю из сундучка тетрадь наблюдений. Вот запись, оборванная
несколько дней назад: "Семнадцать ноль-ноль. Входит в..." Надо хотя бы
закончить фразу и внести в журнал последние данные. Пока я ищу двуцветный
карандаш, до меня доносится знакомый шорох, от которого на душе сразу
становится легче: под ветками в наше укрытие ползет Кит. Сердце у меня
радостно екает. Теперь все будет хорошо.
Но это не Кит.
- А я знала, что ты тут один играешь, - говорит Барбара Беррилл. - У
меня есть секретный способ, как за вами подсматривать.
Опешив от ее вопиющей наглости, я теряю дар речи. А она усаживается на
землю и, обхватив коленки руками, насмешливо ухмыляется во весь рот; по
всему видно: она чувствует себя легко и непринужденно. На ней летнее
школьное платьице с пышными рукавчиками, на груди болтается школьный кошелек
из пупырчатой синей кожи, который защелкивается блестящим синим замочком. От
пупырчатой кожи и блестящего замочка веет особым, чисто девчачьим
самодовольством, которое раздражает меня больше, чем ее непрошеное
вторжение.
- Сюда никому хода нет! - выкрикиваю я наконец. - Только мне и Киту!
Она по-прежнему сидит и как ни в чем не бывало ухмыляется:
- А ты ведь не заметил, что я за тобой слежу, правда?
- Нет, заметил.
- А вот и не заметил.
- Слушай, посторонним сюда ходить нельзя. Это частное владение.
- Никакое не частное. Это сад мисс Даррант, а она умерла. Зайти сюда
может любой, кому вздумается.
Я тычу пальцем в табличку, мимо которой Барбара только что проползла: