"Анна Фрейд. Психология Я и защитные механизмы " - читать интересную книгу автора

своих собственных тел. Затем они уводили его в свое логово, где он должен
был провести три года. Перед тем как в конце концов отпустить его, много
слонов, выстроившись в ряд, били его своими хоботами, а стоявший последним
грозил ему поднятым пальцем (!) и предупреждал его, чтобы он никогда больше
так не делал. Разбойник обещал это. "Он никогда больше так не сделает, пока
мои звери со мной". После описания всего того, что звери сделали разбойнику,
следовало любопытное завершение этой фантазии, содержащее уверение в том,
что, пока он был их пленником, они кормили его очень хорошо, так что он даже
не ослаб.
У моего семилетнего пациента фантазия о льве была явным указанием на
отработку амбивалентной установки по отношению к отцу. Фантазия о цирке идет
в этом отношении значительно дальше. При помощи того же самого процесса
обращения внушающий страх реальный отец превращен в защищающих зверей из
фантазии, но опасный отцовский объект вновь возникает в образе разбойника. В
истории со львом было неясно, от кого в действительности замещающий отца лев
защищает ребенка; обладание львом в основном возвышало мальчика в глазах
других людей. Но в фантазии о цирке ясно, что сила отца, воплощенная в диких
зверях, служила защитой от самого отца. Подчеркивание того, что раньше звери
были дикими, означает, что в прошлом они были объектами тревоги. Их сила и
ловкость, их хоботы и поднятый палец очевидно связаны с отцом. Ребенок
уделяет этим признакам большое внимание: в своей фантазии он изымает их у
отца, которому он завидует, и, присвоив их себе, становится лучше его. Таким
образом, их роли обращаются. Отец предупрежден, "чтобы он больше так не
делал", и вынужден просить прощения. Замечательно то, что обещание
безопасности для мальчика, которое звери в конце концов вырвали у отца,
зависит от того, что мальчик по-прежнему будет ими владеть. В
"постскриптуме" относительно питания разбойника возобладал другой аспект
амбивалентного отношения к отцу. Совершенно очевидно, что мечтатель
чувствует необходимость успокоить себя относительно того, что, несмотря на
все агрессивные действия, за жизнь его отца можно не беспокоиться.
Темы, появляющиеся в мечтах этих двух мальчиков, вовсе не являются их
исключительной особенностью: они обычны для сказок и других детских
историй*. В связи с этим мне вспоминается история об охотнике и зверях,
встречающаяся в фольклоре и сказках. Охотник был несправедливо обижен злым
королем и изгнан из своего дома в лесу. Когда ему наступило время покинуть
дом, он с грустью и тоской в сердце шел последний раз но лесу. Он встречал
поочередно льва, тигра, пантеру, медведя и т.д. Каждый раз он целился в
зверя из ружья, и каждый раз, к его удивлению, зверь начинал говорить и
просил сохранить ему жизнь:
______________
* Здесь вспоминается тема зверей-помощников, встречающаяся в мифах и
обсуждающаяся время от времени в психоаналитической литературе, однако под
другими углами зрения, нежели предлагаемый нами. См.: Rank O. The myth of
the birth of the hero. N.Y., 1914. p. 88.


"Охотник, пощади, не убивай,
Я двух детенышей тебе отдам!"*
______________
* "Lieber Jager, lass mich liben -/ Ich will dir zwei Junge geben!"