"Анна Фрейд. Психология Я и защитные механизмы " - читать интересную книгу автора

мы знаем. что существуют различные способы, при помощи которых она могла бы
удовлетворить это желание. Например, желание показывать что-нибудь могло
быть перенесено с гениталий на ее остальное прелестное тело. Или она могла
развить у себя интерес к красивой одежде и стать "хвастливой". Или она могла
заняться физическими упражнениями и гимнастикой для замещения акробатикой
гениталий ее братьев. Она же выбрала кратчайший путь. Она отвергла тот факт,
что у нее нет пениса, и тем самым избавила себя от необходимости находить
замещение; с этого времени, она стала страдать навязчивым стремлением
демонстрировать несуществующий орган. В физической сфере эта навязчивость
выражалась в том, что она поднимала юбку и демонстрировала себя. Смыслом
этого было: "Посмотрите, какая, у меня есть отличная штука!"* В повседневной
жизни она при каждой возможности звала других, чтобы они пришли и посмотрели
на что-то, чего там вообще не было: "Иди посмотри, сколько яиц снесли
куры!", "Послушайте, вон машина с дядей!" На самом деле не было ни яиц, ни
машины, которую все нетерпеливо ждали. Вначале ее родные встречали эти шутки
смехом и аплодисментами, но внезапное и повторяющееся разочарование в конце
концов стало приводить ее братьев и сестер к потокам слез. Можно сказать,
что ее поведение в это время находилось на грани между игрой и
навязчивостью.
______________
* Ср. с введенным С.Радо (S.Rado, 1933) понятием "желания пениса" у
маленькой девочки, которое он описывает как галлюцинаторное воспроизводство
виденного ею мужского члена.

Еще более явно этот же самый процесс виден у семилетнего укротителя
львов из предыдущей главы. Как показал анализ, его фантазии представляют
собой не компенсацию остатков неудовольствиями тревоги, а попытку целиком
овладеть острым страхом кастрации. У него сформировалась привычка отрицания,
вплоть до того, что он больше не мог удерживаться на уровне своего желания
трансформировать объекты тревоги в дружественные существа, которые бы
защищали его или повиновались ему. Он удвоил свои усилия; тенденция
преуменьшать все, что пугает его, возросла. Все, что возбуждало тревогу,
становилось для него объектом осмеяния, а поскольку все вокруг него было
источником тревоги, весь мир приобрел черты абсурдности. Его реакцией на
постоянное давление страха кастрации было не менее постоянное высмеивание.
Вначале это производило шутливое впечатление, но навязчивый характер этого
проявлялся в том, что мальчик был свободен от тревоги лишь тогда, когда
шутил, а когда он пытался подойти к внешнему миру более серьезно, то
расплачивался за это приступами тревоги.
Как правило, мы не видим ничего ненормального в маленьком мальчике,
который хочет быть взрослым мужчиной и играет "в папу", позаимствовав для
этого отцовскую шляпу и тросточку. Во всяком случае, это очень знакомая
фигура. Мне рассказали, что это было излюбленной игрой одного из моих
маленьких пациентов, который, когда я познакомилась с ним, впадал в
исключительно плохое настроение, когда он видел необычно высокого или
сильного мужчину. У него была привычка надевать отцовскую шляпу и
разгуливать в ней. Пока никто не мешал ему, он был спокоен и счастлив. Точно
так же во время летних каникул он, изображая взрослого, расхаживал с набитым
рюкзаком на спине. Разница между ним и маленьким мальчиком, который играет
во взрослого, заключается в том, что мой маленький пациент играл всерьез, и,