"Анна Фрейд. Психология Я и защитные механизмы " - читать интересную книгу автора

же ограничениям во времени, как и те, что я обсуждала в предыдущей главе в
связи с отрицанием в фантазии*. Он может быть использован, лишь пока он
способен сосуществовать со способностью к проверке реальности, не нарушая
ее. Организация зрелого Я становится объединенной на основе синтеза; способ
отрицания отбрасывается и используется вновь лишь в том случае, когда
отношение к реальности серьезно нарушено и функция проверки реальности
приторможена. Например, в психотических иллюзиях кусок дерева может
представлять объекты любви, к которым пациент стремится или которые он
утратил, так же как дети используют подобные вещи для того, чтобы защитить
себя**. Единственным возможным исключением в неврозе является "талисман"
навязчивых невротиков, но я не собираюсь углубляться в дискуссию
относительно того, представляет ли собой этот предмет, столь драгоценный для
пациентов, защиту от внутренних запретных импульсов или внешних враждебных
сил, или же в нем сочетаются оба типа защиты.
______________
* "Деперсонализация" в детской игре, которую я не буду здесь детально
анализировать, находится между "отрицанием в слове и действии" и "отрицанием
в фантазии".
** Ср. с понятием скотомизации у Р.Лафорга (R.Laforgue, 1928).
Скотомизация в психоанализе метафорически означает образование психических
"слепых пятен", т.е. областей, в границах которых мы не можем оценить
ничего, что вступает в противоречие с нашим Я. - Прим. ред.

Способ отрицания в слове и действии подвержен и второму ограничению, не
относящемуся к отрицанию в фантазии. В своих фантазиях ребенок всемогущ. До
тех пор пока он никому их не сообщает, никто не может в них вмешаться.
Однако драматизация фантазий в слове и действии требует подмостков во
внешнем мире. Таким образом, использование ребенком этого механизма внешне
ограничено тем, в какой мере окружающие соглашаются с его драматизацией, так
же как внутренне оно ограничено мерой совместимости с функцией проверки
реальности. Например, в случае мальчика с шапкой успешность его защитных
усилий целиком зависит от разрешения надевать ее дома, в школе и в детском
саду. Однако люди вообще судят о нормальности или ненормальности таких
защитных механизмов не по их внутренней структуре, а по степени их
заметности. Пока навязчивость маленького мальчика имела форму хождения в
шапке, у него был "симптом". Его считали странным ребенком, и всегда
оставалась опасность, что у него отберут вещь, которая защищала его от
тревоги. В следующий период жизни его стремление к защите становится менее
заметным. Он откладывает рюкзак и головной убор и ограничивается тем, что
носит в кармане карандаш. С этого времени он считается нормальным. Он
адаптировал свой механизм к своему окружению, или, по крайней мере, он скрыл
его и не позволяет ему вступать в конфликт с требованиями других людей. Но
это не значит, что произошли какие-либо изменения во внутренней тревожной
ситуации. В успешности отрицания у себя страха кастрации он не менее
навязчивым образом зависит от наличия при нем карандаша, и если он потеряет
его или не будет иметь при себе, то будет страдать от приступов тревоги и
неудовольствия в точности так же, как и раньше.
Судьба тревоги иногда определяется терпимостью других людей по
отношению к таким защитным мерам. Тревога может на этом остановиться и
остаться ограниченной исходным "симптомом", или, если попытка защиты