"Анна Фрейд. Психология Я и защитные механизмы " - читать интересную книгу автора

по-видимому, автоматически утрачивал к этому интерес.
При этом его поглощали занятия, в которых он чувствовал свое
превосходство надо мной, и он готов был заниматься ими бесконечно. Было
естественно, что, когда он первый раз пошел в школу, он вел себя там в
точности так же, как и со мной. Он отказывался присоединяться к другим детям
в игре или занятиях, в которых не чувствовал себя уверенно. Он ходил от
одного ребенка к другому и "смотрел". Его способ овладевать неудовольствием,
обращая его во что-то приятное, изменился. Он ограничил функционирование
своего Я и в ущерб своему развитию уходил от любой внешней ситуации, которая
могла привести к возникновению того типа неудовольствия, которого он больше
всего боялся. Лишь когда мальчик оказывался среди более младших детей, он
отказывался от этих ограничений и принимал активное участие в их занятиях.
В детских садах и школах, устроенных на современный лад, когда
классному обучению уделяется меньше внимания, чем самостоятельно выбранной
индивидуальной работе, дети, похожие на моего маленького мальчика с шапкой,
совсем не редки. Учителя говорят, что появилась новая группа детей,
промежуточная между теми, кто умен, заинтересован и прилежен, с одной
стороны, и теми, кто интеллектуально пассивен и кого трудно заинтересовать и
вовлечь в работу, с другой. Этот новый тип на первый взгляд не может быть
отнесен ни к одной из привычных категорий неуспевающих учеников. Хотя такие
дети явно умны, хорошо развиты и популярны среди школьных товарищей, их
невозможно заставить принять участие в систематических играх или уроках.
Несмотря на то что используемый в школе метод основан на тщательном
избегании критики и порицания, дети ведут себя так, словно их запугивают.
Малейшее сравнение их достижений с достижениями других детей лишает работу в
их глазах всякой ценности. Если им не удается выполнить задачу или
конструктивную игру, они отказываются повторить попытку. В результате они
остаются пассивными и отказываются занимать любое место или участвовать в
любом занятии, ограничиваясь наблюдением за работой других. Их безделье
имеет вторичный антисоциальный эффект, потому что, скучая, они начинают
ссориться с детьми, поглощенными работой или игрой.
Контраст между хорошими способностями и малой продуктивностью этих
детей заставляет думать, что они невротически заторможены и что нарушение,
от которого они страдают, основано на процессах и содержаниях, знакомых нам
из анализа истинных торможений. В обоих случаях картина свидетельствует об
одинаковом отношении к прошлому. В обоих случаях симптом связан не со своим
реальным объектом, но с чем-то, что в настоящем замещает какой-то
доминировавший в прошлом интерес. Например, когда ребенок заторможен в счете
или мышлении, или взрослый - в речи, или музыкант - в игре, реальная
деятельность, которой они избегают, - это не мыслительная работа с понятиями
или числами, не произнесение слов, не касание струн смычком или клавиш
пианино пальцами. Сами по себе эти виды деятельности для Я безвредны, но они
оказались связанными с прошлой сексуальной активностью, которую человек
отринул; теперь же они представляют ее, и, став таким образом
"сексуализированными", они являются объектом защитных операций Я . Точно так
же у детей, защищающихся от неудовольствия, которое они испытывают при
сравнении их достижений с достижениями других, чувство, о котором идет речь,
является замещающим. Размер больших достижений другого человека означает
(или, по крайней мере, означает это у моих пациентов) размер гениталий,
больших, чем их собственные, и дети завидуют этому. Кроме того, когда их