"Зигмунд Фрейд. Толкование сновидений." - читать интересную книгу автора

душевной деятельности (Спит-та, с. 118) утверждает, что в сновидении
господствуют те же психологические законы, что и в бодрственном состоянии.
Или, что другой (Дюга) говорит: "Сон - это не сдвиг ума ("схождение с
рельс"), но и не полное отсутствие ума". Оба они не пытаются даже привести
в связь это утверждение с описанною ими же самими психической анархией и
подавлением всех функций в сновидениях. Но другим, однако, представлялась
возможность того, что абсурдность сновидения имеет все-таки какой-то
метод. Эти авторы не воспользовались, однако, этой мыслью и не развили ее.
Так, например, Гавелок Эллис (1899) определяет сновидение, не
останавливаясь на его мнимой абсурдности, как "архаический мир широких
эмоций и несовершенных мыслей", изучение которого могло бы дать нам
понятие о примитивных фазах развития психической жизни. Дж. Селли (с. 362)
защищает такой же взгляд на сновидение, но в еще более категорической и
более убедительной форме.-Его суждения заслуживают тем более внимания, что
он был, как, пожалуй, ни один психолог, убежден в замаскированной
осмысленности сновидения. "Наши сны являются способом сохранения этих
последовательных личностей. Когда мы спим, мы возвращаемся к старым путям
воззрений, мироощущениям, импульсам и деятельности, которые когда-то
господствовали над нами". Такой мыслитель, как Дельбеф, утверждает,
правда, не приводя доказательств против противоречивого материала, и
потому, в сущности, несправедливо: "Во сне, кроме восприятия, все
способности психики: ум, воображение, память, воля, мораль - остаются
неприкосновенными по своему существу. Они лишь касаются воображаемых и
текучих вещей. Сновидец является актером, который играет роли сумасшедших
и мудрецов, палачей и жертв, карликов и великанов, демонов и ангелов" (с.
222). Энергичнее всего оспаривает умаление психической деятельности в
сновидении маркиз д'Эрвей, с которым полемизировал Мори и сочинения
которого я, несмотря на все свои усилия, не мог раздобыть. Мори говорит о
нем (с. 19): "Маркиз д'Эрвей приписывает уму вовремя сна всю его свободу
действия и внимания, и, очевидно, он считает, что сон является лишь
"выключением" пяти чувств восприятия и отрешенности от внешнего мира.
Спящий мало отличается от мечтателя, предоставляющего своим мыслям полную
свободу, стараясь отключить восприятия. Все отличие мысли в бодрствовании
от мысли в сновидении состоит в том, что у сновидца идея принимает форму
видимую, объективную и очень похожа на ощущения, обусловленные внешними
предметами, воспоминания приобретают черты настоящего".
Но Мори прибавляет: "Есть еще одно существенное отличие, а именно:
интеллектуальные способности спящего человека не характеризуются тем
равновесием, которое характерно для бодрствующего".
У Вашида, который наиболее полно сообщает нам о книге д'Эрвея, мы находим,
что этот автор высказывается следующим образом о кажущейся бессвязности
сновидений. "Представления сна являются копией идеи, видение - лишь
придаток. Установив это, нужно уметь следовать за ходом идеи,
анализировать ткань сновидения, бессвязность тогда становится понятной,
самые фантастические концепции становятся фактами обыденными и логичными"
(с. 146). "Самые странные сны для умеющего проанализировать их становятся
логически обусловленными, разумными" (с. 147).
И. Штерне обратил внимание на то, что один старый автор Вольф Давидзон,
который был мне неизвестен, защищал в 1799 г. подобный взгляд на
бессвязность сновидений (с. 136): "Странные скачки наших представлений в