"Зигмунд Фрейд. Толкование сновидений." - читать интересную книгу автора

сновидении имеют свое обоснование в законе ассоциаций, но только эта связь
осуществляется иногда в душе очень неясно, так что нам часто кажется, что
мы наблюдаем скачок представлений в то время, как в действительности
никакого скачка нет".
Шкала оценки сновидения как психического продукта чрезвычайно обширна в
литературе; она простирается от глубочайшего пренебрежения, с которым мы
уже познакомились, от предчувствия до сих пор еще не найденной ценности
вплоть до переоценки, ставящей сновидение значительно выше душевной
деятельности бодр-ственной жизни. Гильдебрандт, который, как мы знаем,
дает психологическую характеристику сновидения в трех антиномиях,
резюмирует в третьем из противоречий конечный пункт этого ряда следующим
образом (с. 19): "Оно находится между повышением и потенциацией, доходящей
нередко до виртуозности, и решительным понижением и ослаблением душевной
деятельности, доходящей иногда до низшего уровня человеческого".
"Что касается первого, то кто же не знает по собственному опыту, что в
творчестве гения сновидения проявляется иногда глубина и искренность
чувства, тонкость ощущения, ясность мысли, меткость наблюдения,
находчивость, остроумие - все то, что мы по скромности нашей не признали
бы своим достоянием в бодрственной жизни? Сновидение обладает изумительной
поэзией, превосходной аллегорией, несравненным юмором, изумительной
иронией. Оно видит мир в своеобразном идеализированном свете и потенцирует
эффект своих интересов часто в глубокомысленном понимании их сокровенной
сущности. Оно представляет нам земную красоту в истинно небесном блеске,
окружает возвышенное наивысшим величием, облекает страшное в ужасающие
формы, представляет нам смешное с несравненным комизмом. Иногда после
пробуждения мы настолько преисполнены одним из таких впечатлений, что нам
кажется, будто реальный мир никогда не давал нам ничего подобного".
Невольно задаешься вопросом, неужели по отношению к одному и тому же
объекту мы слышали столь пренебрежительные замечания и столь
воодушевленный панегирик? Неужели же одни упустили из виду абсурдные
сновидения, а другие - полные смысла и жизни. Но если встречаются те и
другие сновидения, которые заслуживают той и другой оценки, то разве не
пустое занятие искать психологической характеристики сновидения? Разве
недостаточно сказать, что в сновидении возможно все, начиная от
глубочайшего понижения душевной деятельности вплоть до повышения ее,
необычайного даже для бодрственной жизни? Как ни удобно это разрешение
вопроса, ему противоречит то, что лежит в основе, в стремлении всех этих
исследователей сновидения: по мнению всех их, существует все же
общеобязательная по своей сущности характеристика сновидения, устраняющая
все вышеуказанные противоречия.
Нельзя отрицать того, что психическая деятельность сновидения встречала
более охотное признание в тот давно прошедший интеллектуальный период,
когда умами владела философия, а не точные естественные науки. Воззрения,
как например Шуберта, что сновидение является освобождением души от оков
чувственности, от власти внешней природы и аналогичные воззрения младшего
Фихте (Ср. Гаффнер и Спитта) и других, которые все характеризуют
сновидение как подъем душевной жизни, кажутся нам в настоящее время мало
понятными; сейчас с ними могут соглашаться лишь мистики и религиозно
настроенные люди. Остроумный мистик Дю Прель, один из немногих авторов, у
которых я хотел бы просить извинения за то, что я пренебрег ими в