"Рудольф Фрилинг. Христианство и перевоплощение " - читать интересную книгу автора

бытия. Он согласен со своим бытием и радостно переживает возможности его
развития. Ему ведома радость становления, обучения, для которых мало
единственной жизни. В истории он видит не бессмысленность, но поступательное
раскрытие человеческих возможностей. Человечество как сообщество духовных
существ шагает через различные культурные эпохи в одном великом процессе
обучения. Мы сами жили в былых культурах и несем их плоды в подсознательных
глубинах нашего существа, до поры до времени забыв эти плоды ради
единственности теперешнего существования, но с той перспективой, что они
будут переданы забвению не навсегда.
Если сравнить эту концепцию повторных земных жизней с концепцией
буддизма, то перед нами - радикальная переоценка ценностей. Отрицательная
величина в одной части уравнения выступает в другой его части как величина
положительная. Перевоплощение видится в абсолютно новом свете. Между Буддой
и Лессингом свершилась мистерия Голгофы. Пусть даже Лессинг в своем сознании
отдавал дань эпохе Просвещения и был неспособен осмыслить христианство в его
мистериальной глубине - сказав [Стр.62]


свое жизнеутверждающее "да" существованию людей, он все же находился в
потоке объективного воздействия события Христа. Еще не затронутое
христианством "нет" отчетливо проявляется в рамках западноевропейской
культуры в окрашенной буддизмом философии Артура Шопенгауэра. У него мы
читаем выразительнейшее утверждение: "Целью нашего существования в самом
деле не может быть ничего иного, кроме познания, что лучше бы нам не быть.
Это - самая важная истина"¹¹.
В Евангелии от Луки есть рассказ о "Путешествии в Эммаус" (Лк. 24),
где
наглядно видно отношение христианства к буддизму. Идущие в Эммаус ученики
пережили в Страстную пятницу крушение своих надежд и в беседе пытаются
разрешить для себя ужасную загадку: почему Учитель должен был принять такой
конец? Воскресший Христос присоединяется к ним и идет вместе с ними, пока
еще неузнанный. Он спрашивает о причине их печали и затем произносит слова,
которые как бы определяют должное место буддийской истине о страдании: "Не
так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?" (Лк. 24:26)
Христос не мог бы найти доступ в изначально присущий Ему специфический облик
Славы, не пройдя Страстного пути. Страстная неделя подтверждает правоту
Будды в том смысле, что основной тон земной жизни есть страдание. Но это уже
не бесспорный аргумент, опровергающий ценность земной жизни, как у Будды.
Страдание открывает смысл этой жизни, оно - необходимый предварительный
этап на пути к Пасхальной славе. Проникнутый этим жизнеутверждением, апостол
Павел способен написать римлянам: "Ибо думаю, что нынешние временные
страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется
(apokalyptein) в нас" (Рим. 8:18).
Воскресший Христос, шагая одной дорогой с учениками, высказывает
христианскую истину о страдании. Это вправду истина, которая приобретается
"в дороге", на "пути". И если в конце пути Будды стоит обрушившийся дом, то
путь в Эммаус, ставший для учеников путем познания, приводит в дом
_______________________________________________________________

" Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Дополнения к четвертой