"Рудольф Фрилинг. Христианство и перевоплощение " - читать интересную книгу автора

июль 1914) Рудольф Штайнер показал, что "милость Божия" и правильно понятая
идея кармы созвучны друг другу.
Тем самым снимается возражение, что учение о перевоплощении, открывая
перспективу дальнейшего нравственного развития и искупления содеянного, по
причине "спасения собственными силами" якобы исключает "милость Божию".
Рудольф Штайнер совершенно ясно показал, что все человеческие усилия и
дальнейшее развитие - при всей их необходимости - без Христа и Христовой
жертвы не смогли бы привести к цели. [Стр.72]


Мудрость о человеке

Когда в 1912 году Рудольф Штайнер заменил широко употребительное до той
поры слово "теософия" словом "антропософия", это отнюдь не означало
противопоставления "человеческого" и "божественного", как это случилось,
например, в некоторых направлениях "гуманизма". Скорее, здесь нашло
выражение то, что в нашем XX столетии стал возможен важный новый шаг в
осознании человеком собственного его существа, решительное "расширение"
знаний человека о себе самом. Высшее проявление "человеческого", "hитапит",
в свете сверхчувственного обретает совершенно новые измерения. Тем самым
появляется возможность постичь существо Христа в его значении для истинного
становления человека. Таким образом, впервые гуманизм более высокого
порядка
может полностью совместиться для человеческого сознания с христианством.
В великих дохристианских культурах созерцание божественного
миротворения еще во многом затмевало восприятие человеком собственного его
существа. Осознание собственного "я есмь" еще в значительной мере дремало.
Христос не мог прийти прежде, чем "исполнились сроки", прежде чем в людях
пробудилось, хотя бы до некоторой степени, осознание существа своего "я".
Это пробуждение произошло в греко-латинскую культурную эпоху. На рубеже
времен, во II веке до Р.Х., впервые во встречах греческих и римских
деятелей, не считаясь с национальными границами, на "чисто человеческой
основе" начинает заявлять о себе движение "гуманизма". Произошло
это в
кружке, который сложился вокруг Сципиона Младшего и к которому принадлежал,
в частности, "депортированный" из Греции Полибий. К этому кружку
присоединились также философ-стоик Панетий и комедиограф Теренций,
вольноотпущенный раб. Устремление к "чисто человеческому" в то время
носилось в воздухе. Теренций имел в театре необычайный успех, когда в своей
пьесе "Самоистязатель", вовсе не собираясь кого-либо поучать, вложил в уста
старика Хремета слова: "homo sum, humani nihil a me alienum puto" (I.I, 25)
- "я человек: считаю, что ничто человеческое мне не чуждо". Даже спустя
полтысячелетия Отец Церкви Августин знает, какой эффект произвела тогда эта
[Стр.73]


фраза. "Этому изречению, как рассказывают, аплодировали в том числе и
театры, битком набитые людьми невежественными и необразованными" (Письмо к
Македонию).
Через философа-стоика Посидония "humanitas" затем находит путь к