"Рудольф Фрилинг. Христианство и перевоплощение " - читать интересную книгу автора

Цицерону (106-43 до Р.Х.). Рихард Райценштайн говорит¹², что
греческий язык, собственно, еще не создал для этого понятия соответствующего
слова, "да и само понятие еще не было развито. Лишь у римлян мы вновь и
вновь встречаем слова "подлинный человек" и "человечество" - "humanus" и
"humanitas"". Понятию "homo Romanus", т. е. "гражданин Рима", которое ввел
Катон, в определенных кругах сознательно противопоставлялось понятие "homo
humanus". Греческое слово "philanthropia", "человеколюбие", еще не имело
такого специфического оттенка. Вот почему в виде исключения те высказывания
Нового Завета, что имеют касательство к понятию "человечность", звучат в
латинском переводе много яснее, чем в греческом подлиннике. В Деяниях
апостолов Лука сообщает, что сотник Юлий поступил со взятым под стражу
Павлом "humane", "человеколюбиво" (Деян. 27:3), а далее он восхваляет
необычайную "humanitas" обитателей острова Мелит, т. е. Мальты (именуемых
из-за их семитического наречия "barbaroi", "иноплеменниками"), к потерпевшим
кораблекрушение (Деян. 28:2). Павел в Послании к Титу (3:4) со значением
говорит о "humanitas" Бога, которое явилось через Христа: "...человеколюбие
Спасителя нашего..." Многие ныне склонны видеть в этих зачатках
"гуманистических" настроений античности один из факторов, которые породили
христианство. Если приближение существа Христа к воплощению можно признать
духовно-объективным процессом, то такие феномены, как возникновение
"humanitas", можно уподобить утренней заре, которая, не являясь причиной
последующего восхода солнца, происходит во времени раньше, хотя обусловлена
тем, что случится по времени позже.
Сенека, современник апостола Павла, произносит такие величественные
слова, как "homo res sacra homini" - "человек - вещь священная для
человека". А ведь Сенека не был христианином. Мы стоим перед фактом, что
пробуж-
_____________________________________________________________________
¹² Reitzeristein, Richard. Werden und Wesen der Humanitat im
Altertum. StraBburgl907. [Стр.74]


дающийся "гуманизм" шел бок о бок с христианством. Во Христе Иисусе
явилось как действенный первообраз исконно "человечное", но сознание раннего
христианства не могло воспринять это в полной мере. Выражение "Ессе homo",
"Се, человек" (Ин. 19:5) никак не связывалось с понятием "humanitas". Пилат,
произнося эти слова, наверняка не сознавал, что он сказал, однако в этот миг
он был как бы толкователем всемирной истории. У "гуманистов" был идеал, у
христианства - реальность, хотя оно и не вполне ее понимало, равно как и
мотив "я есмь", пронизывающий Евангелие от Иоанна, на протяжении всей
истории христианской культуры, вплоть до сегодняшнего дня, всегда
воспринимался лишь внешне - в смысле обычного высказывания "это я", а не в
его огромной мировоззренческой значимости "я есмь" - как откровение
мистерии, глубочайшим образом затрагивающей человека, призванного
осуществить свое "я". Столь же поразителен и факт, что в Ветхом Завете одна
из самых первых могучих фраз книги Бытия (1:26) о человеке как "образе и
подобии Божием" выглядит одинокой, обособленной вершиной. К этой Великой
Хартии человечества Ветхий Завет, кроме немногих мест (Быт. 5:1; 9:6; Псал.
8:6; 82:6; Сир. 17:3), более не возвращается. Человек с его сознанием просто
еще не мог последовать за столь возвышенной инспирацией. Позднее