"В.Фрин. Москва-Подольск-Москва [И]" - читать интересную книгу автора

вал правдолюбец. - Это коммунист, называется... Взять бы автомат и
таких, блядь, коммунистов всех до одного!..
- Точно, - подтверждал Калашников. - Из автомата!
На обоих настучали, обоих арестовали. Обвинение было такое:
собирались дождаться прихода немцев, поступить на службу в гестапо
и расстреливать коммунистов и ответственных работников. Иван Федо-
рович некоторое время поупирался, потом все подписал.
- Говорю же: я человек слабохарактерный!..
Однажды он вернулся с допроса смущенный; ходил по камере,
хмыкал, посмеивался. Рассказал: на допросе присутствовала ба-
ба-прокурор. Молодая еще, непривычная. Она прочитала его признания
и попросила:
- Калашников, объясните. Ну, хотели дождаться немцев... Это
мерзость, но допустим, у вас были какие-то причины. Но почему в
гестапо? Вы же хороший инженер, я читала характеристику. Неужели у
немцев не нашлось бы для вас другой работы? Кроме гестапо?
Иван Федорович хотел было сказать наивной прокурорше, что все
это липа, что не собирался он у немцев оставаться, это его следо-
ватель сочинил. Но потом подумал: опять все сначала? Опять карцер,
опять материть будут, опять без передачи?.. И сказал:
- Не, я в гестапо.
О Калашникове я вспоминаю безо всякой обиды, а только с жа-
лостью. А вот с Марком Коганом ("подпольная кличка Моня") сидел
провокатор совсем другого типа, обрусевший мадьяр по фамилии Фар-
каш. Этот старался навести разговор на политические темы, выспра-
шивал у Моньки, удалось ли ему утаить что-нибудь от следователей.
И Марк - будущий юрист! - сам устроил маленькую провокацию.
Рассказал наседке, что в ожидании ареста спрятал две антисоветские
книжки в настенных часах у себя дома; во время обыска их не нашли.
На следующем же допросе следователь завел разговор об антисо-
ветской литературе. Моня стоял на своем: никакой такой литературы
не имел (что было истинной правдой). И тогда следователь заорал -
с торжеством:
- А если мы тебе, блядь Коган, покажем книжечки, которые ты в
часах спрятал?
- Это вам Фаркаш рассказал? Но, понимаете, нету у нас дома
настенных часов...
Когда он вернулся с допроса, Фаркаша на месте уже не было:
срочно перевели в другую камеру - к Юлику Дунскому.
Наседок вообще часто переселяли из камеры в камеру, чтобы
расширить фронт работы. К Когану подсадили другого, инженера Бо-
риса Николаевича Аленцева. Этот очень смешно сам себя расшифровал,
когда я с ним встретился уже в пересыльной тюрьме на Красной
Пресне, откуда уходили этапы в лагеря.
Аленцев и там занялся полезной деятельностью: предложил -
просто, чтоб коротать вечера! - устроить в камере нечто вроде
дискуссионного клуба. Там по очереди можно было бы выступать с
сообщениями на тему, скажем, "мои политические взгляды". Это пред-
ложение не прошло.
Ко мне он липнул потому, что, по его словам, много слышал на