"Клаус Фритцше. Цель - выжить (Шесть лет за колючей проволокой) " - читать интересную книгу автора

представляем собой центр вселенной. Царит абсолютная тишина, такая тишина,
что я ни о чем не волнуюсь. Состояние достаточно неестественное, душа еще
летит, а во мне спокойствие вместо страха.
На карте: маршрут из г. Сталино на Саратов и последний - к Каспию.
Сидя рулевым на корме, оборачиваюсь назад и вижу начало грандиозной
игры красок. По компасу отправляемся на запад. Берег должен быть рядом.
Обязательно дотянем и нам пришлют самолет и спасут как брата. Сегодня 20-е
июня, солнце встает рано. Видимость на море должно быть очень хорошая, и вот
восточный горизонт начинает обрисовываться темно-фиолетовой полосой.
Поминутно краски меняются. Фиолетовый оттенок движется вверх, а горизонт
светится все более яркими красками от бордового до оранжевого. Наконец вверх
начинают бить белые молнии в том месте, где вот-вот должно появится солнце.
В то же время небо на западе еще черное и вся палитра красок от
темно-фиолетового до ослепительного белого медленно отвоевывает пространство
у ночи.
Пьяный от этой незабвенной картины пытаюсь обратить внимание товарищей
на необыкновенное явление природы. Но их ответ остужает мои мысли:
"Ты что, с ума сошел? Как ты можешь любоваться восходом солнца, когда
смерть рядом?"
"Какая смерть? - думаю я. - Разве нас не спасут?" Мои размышления были
далеки от реальности. Все происшедшее казалось сном.
Солнце поднялось. Пытаемся определить скорость движения нашей лодки.
Результат неутешительный: приблизительно 2 км в час. Парус не годится, так
как ветра нет ни малейшего. А за сколько километров от западного берега
Каспия мы находимся, даже командир не имеет представления. Начинаем посылать
"СОС" на международной частоте бедствия на море 500 килогерц. Я, как радист,
предупреждаю о том, что русские прослушивают эту полосу не менее
внимательно, чем наши, но командир не обращает на это внимания. Удивляюсь,
ведь это чревато тем, что нас засекут русские суда, если таковые есть
поблизости. Часа три спустя издали слышится стук дизельного двигателя, а
вскоре после этого шум двигателей доносится со всех сторон. Думаем, что это
рыбаки, выспались и ловят рыбу. Катеров не видно, и мы продолжаем грести. В
конце концов, около полудня, приближается достаточно большой рыболовный
катер. На нем толпа людей, каждый с автоматом и винтовкой в руках.
Среди нас три фельдфебеля. Нам известно, что русские пленных не берут.
Подвергают пыткам, а потом убивают безоружных противников. У каждого из нас
есть по пистолету, и покончить с собой, - простое дело. Лучше покончить
жизнь самоубийством, чем попасть в руки к этим зверям. Уже вынули пистолеты,
но майор говорит: "Мне известно, что русские по отношению к пленным
выполняют положения Женевского положения о сухопутной войне. Можно надеяться
на человеческое обращение".
Во мне рушится вера в сложившиеся идеологические убеждения. Нам,
фельдфебелям и рядовым, представляют противника зверским и жестоким
существом, а штабным офицерам открывают правду об отношении к пленным.
Заниматься этой мыслью времени нет, но развалины остаются развалинами.
Бросаем автоматы и пистолеты в воду, ждем предстоящих событий. Пилот
обращается к командиру: "Не лучше ли, господин майор, снять и выбросить
рыцарский крест?" Он отвечает: "Я воевал и никаких преступлений не допускал,
совесть у меня чистая, не вижу причины бояться". Он, должно быть, знал, что
штабные офицеры живут в специальных лагерях, где даже питание лучше, чем у