"Игорь Яковлевич Фроянов. Погружение в бездну: (Россия на исходе XX века)" - читать интересную книгу автора

прежде всего потому, что мало самих источников, а во втором, несмотря на
обилие источников, в них нередко отсутствуют сведения о главном, они укрыты
пеленой умолчаний и завесой секретности. Тут-то опыт работы "древника" с
источниками и может пригодиться.
Современные историки, писатели и публицисты уподобляют порою
происходящие ныне события в России Смуте начала XVII в.1 Для этого есть
определенные основания. Но главное состоит в том, чтобы учесть уроки
прошлого. И основной из них, как представляется, - недопустимость равнодушия
и робкого безмолвия. Очевидцы Смуты Иван Тимофеев, Авраамий Палицын и другие
безымянные свидетели корень беды, поразившей Русь в начале XVII века, видели
"в недостатке мужественной крепости у общества, умения соединяться против
властных нарушителей порядка и закона. Когда Б.Годунов совершал свои
беззакония, губил столпы великие, которыми земля укреплялась, все
"благороднейшие" онемели, были безгласны, как рыбы. . . За это общественное
попустительство, за "безумное молчание всего мира", по выражению А.Палицына,
и наказана земля".2 Не поддаться "безумному молчанию", по мере сил и
возможностей доискиваться правды, доносить ее до людей - моральный долг
историка.
Писать о том, что происходит сейчас у нас в России без боли в сердце
невозможно. Поэтому повествование о российских бедах не может быть
бесстрастным, как у старца Пимена из знаменитой драмы А.С.Пушкина:
"Спокойно зрит на пра-
-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -
1См., напр.: Свак Дюла. Президент Борис - царь Борис. Второе издание
"смутного времени"// Конец ельцинщины. Будапешт, 1999. С. 7-11.
2Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. М., 1988. Т. III. С.64-65.
{7}

вых и виновных, добру и злу внимая равнодушно".1 Нет сил "внимать
равнодушно" злу, которое разлилось по нашей многострадальной стране.
Негодование и ненависть клокочут в груди. Вот почему в книге некоторые
проблемы, быть может, чересчур заострены Но за этой заостренностью
скрывается и нечто более существенное, чем простая эмоциональность:
исследовательский прием, усиливающий эффект наблюдений и выводов,
содержащихся в данном исследовании. Названный прием - отнюдь не авторское
изобретение.
Профессор В.А Романовский, закончивший накануне первой мировой войны
исторический факультет Киевского университета с золотой медалью и
оставленный на факультете для подготовки к профессорскому званию,
рассказывал в личной беседе, как в то время в Киеве существовала Молодая
академия, где обсуждались животрепещущие проблемы, куда приглашались разные
знаменитости, посещавшие город на Днепре. Побывал в академии и П.Б.Струве.
В.А.Романовский спросил его: "Петр Бернгардович! Как это Вам удается? Что
не напишите, - крики слева и справа". Тот ответил: "Виктор Александрович!
Всякий вопрос надо заострять!"
В заключение выражаю признательность М.П.Ирошни-кову, М.Ф.Флоринскому,
И.Б.Михайловой и А.В.Валерову за помощь при написании книги.
Благодарю В.М.Воробьева, взявшего на себя хлопоты по ее изданию.
-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -
1Образ летописца Пимена, конечно, идиллический Известный знаток русских