"Эрих Фромм. Бегство от свободы" - читать интересную книгу автора

составляет наивысшую радость индивида. Поскольку Богом установлено, что воля
принадлежит индивидуальной личности, даже он сам не имеет прямого влияния на
решения человека.
Биль и Оккам подчеркивали значение собственных заслуг человека для его
спасения; хотя они говорят и о помощи божьей, в их учениях эта помощь
утрачивает доминирующую роль, какая приписывалась ей в прежних доктринах.
/P.Зееберг. Указ. соч., с.766./ Биль предполагает, что человек свободен и
всегда может обратиться к Богу, чья благодать придет ему на помощь. Оккам
учит, что на самом деле человеческая натура грехом не испорчена; для него
грех - это единичный акт, который человеческой сущности не меняет.
Тридентский собор с полной отчетливостью заявил, что благодать господня
свободной воле содействует, но воля человека может и уклониться от этого
содействия. /Бартман. Указ, соч., с.468./ Человек, каким его изображают
Оккам и другие поздние схоласты, уже не похож на несчастного грешника. Их
человек - свободное создание; сама его сущность делает человека способным к
добру, а воля его свободна от любых внешних сил.
Практика покупки индульгенций, игравшая все большую роль во время
позднего средневековья и вызывавшая особенно яростные нападки Лютера, была
связана с ростом влияния этих идей о свободной воле человека и о ценности
его усилий. Покупая индульгенцию у папского эмиссара, человек освобождался
от временного наказания, которое должно было заменить вечное, и - как
отмечал Зееберг - у него были все основания надеяться, что ему отпущены все
грехи. / Зееберг. Указ, соч., с.624./
На первый взгляд может показаться, что практика покупки у папы
избавления от адовых мук противоречила идее эффективности собственных усилий
человека в деле его спасения, поскольку эта практика основана на зависимости
от власти церкви и от ее причастия. Хотя в какой-то мере это справедливо,
такая практика несла в себе дух надежды и уверенности. Если человек может
так легко избавиться от наказания, то бремя его вины существенно
облегчается; он может сравнительно легко освободиться от груза прошлого и
избавиться от одолевавших его тревог. Кроме того, не надо забывать, что по
церковной теории - как сформулированной, так и подразумевавшейся - действие
индульгенции было основано на том, что их покупатели исповедовались и
каялись во всех своих грехах. /Практика и теория купли-продажи индульгенций
особенно ярко иллюстрируют влияние растущего капитализма. Сама идея, что
избавление от наказания можно купить, выражает новое ощущение особой роли
денег; но дело не только в этом. Теория индульгенций, сформулированная
Клементом VI в 1343 году, демонстрирует дух нового капиталистического
мышления. Папа, говорил Клемент VI, имеет в своем распоряжении неисчислимые
заслуги Христа и святых, и может распределить часть этого сокровища между
верующими (ср. Р.Зееберг, с.621). В этой концепции папа выступает в роли
монополиста, обладающего огромным моральным капиталом и использующего этот
капитал для получения финансовой выгоды в обмен на моральную выгоду его
"клиентов"./
Эти идеи, столь резко противоречащие духу Реформации, содержатся также
в сочинениях мистиков, в проповедях - и в тщательно разработанных правилах
проведения исповеди. В них проявляется дух утверждения человеческого
достоинства, признание законности проявления всех качеств человека. Вместе с
этим, уже в XII веке широко распространяется идея подражания Христу; вера в
то, что человек вправе стремиться уподобиться Богу. В правилах для