"Эрих Фромм. Бегство от свободы" - читать интересную книгу автора

С точки зрения теории здесь допускается ошибка в понимании природы
любви. Любовь не создается каким-то специфическим "объектом", а является
постоянно присутствующим фактором внутри самой личности, который лишь
"приводится в действие" определенным объектом. Как ненависть - это страстное
желание уничтожить; так и любовь - страстное утверждение "объекта"; это не
"аффект", а внутреннее родство и активное стремление к счастью, развитию и
свободе объекта любви. /Близкое определение любви дает в своих лекциях
Салливен. Он утверждает, что для предподросткового возраста характерно
возникновение в межличностных взаимоотношениях импульсов, ведущих к особой
удовлетворенности - "через другого" (товарища). Любовь он рассматривает как
такую ситуацию, при которой удовлетворение любимого так же важно и
желательно, как удовлетворение самого любящего./ Любовь - это готовность,
которая в принципе может обратиться на кого угодно; в том числе и на нас
самих. Исключительная любовь лишь к одному "объекту" внутренне
противоречива. Конечно же, не случайно, что "объектом" явной любви
становится определенная личность. Факторы, определяющие выбор в каждом
отдельном случае, слишком многочисленны и слишком сложны, чтобы обсуждать их
здесь; важно, однако, что любовь к определенному "объекту" является лишь
актуализацией и концентрацией постоянно присутствующей внутренней любви,
которая по тем или иным причинам обратилась на данного человека.
Дело обстоит вовсе не так, как предполагает идея романтической любви:
что существует только один человек на свете, которого вы можете полюбить;
что найти этого человека - величайшая удача в вашей жизни, и что любовь к
нему приведет вас к удалению от всех остальных людей. Любовь такого рода, -
та, что может относиться только к одному человеку, - уже самим этим фактом
доказывает, что она не любовь, а садо-мазохистская привязанность.
Возвышающее утверждение личности, заключенное в любви, направлено на
возлюбленного как на воплощение всех лучших человеческих качеств; любовь к
какому-то определенному человеку опирается на любовь к человеку вообще. А
любовь к человеку вообще вовсе не является, как часто думают, некоторым
обобщением, возникающим "после" любви к определенной личности, или
экстраполяцией опыта, пережитого с определенным "объектом"; напротив, это
предпосылка такого опыта, хотя сами переживания и возникают лишь из общения
с конкретными людьми.
Из этого следует, что моя собственная личность - в принципе - может
быть объектом моей любви точно так же, как и любая другая. Утверждение моей
собственной жизни, счастья, роста, свободы - предполагает, что я вообще
готов и способен к такому утверждению. Если у индивида такая способность
есть, то ее должно хватать и на него самого; если он может "любить" только
других, - он вообще на любовь не способен.
Эгоизм - это не любовь к себе, а прямая ее противоположность. Эгоизм -
это вид жадности; и, как всякая жадность, он включает в себя ненасытность, в
результате которой истинное удовлетворение в принципе недостижимо.
Алчность - это бездонный, истощающий человека колодец; человек тратит себя в
бесконечных стараниях удовлетворить такую потребность, которая не
удовлетворяется никогда. Внимательное наблюдение показывает, что эгоист -
хотя он всегда усиленно занят собой - никогда не бывает удовлетворен. Он
всегда беспокоен; его постоянно гонит страх где-то чего-то недобрать, что-то
упустить, чего-то лишиться; он преисполнен жгучей зависти к каждому, кому
досталось больше. Если присмотреться еще ближе, заглянуть в динамику