"Донован Фрост. Храм ночи ("Конан") " - читать интересную книгу автора

выдохнул воздух.
Спящий король глухо заворчал, словно и впрямь был троллем-людоедом,
умявшим целую деревню и прикорнувшим над грудой дымящихся костей. Офицер
замер, не зная, что делать. Сзади неслышно появился паж, осторожными шагами
направился к королю и накрыл плащом. Тут офицер стал свидетелем жутковатой
сцены - не успел плащ, мягко шурша, опуститься на согбенные плечи дремлющего
старика, как рука Конана стремительно рванулась, оплела запястье пажа и с
хрустом вывернула его. С еле слышным стоном юноша упал на одно колено, даже
не помышляя о том, чтобы вырваться, - киммерийская лапа держала его, словно
капкан. А король, видимо, еще не проснулся окончательно. Но вот глаз его
из-под опущенного века резанул по комнате, остановился на бледном от боли
лице пажа и потух - капкан разжался. Раздалось еле различимое бурчание:
- А, это ты... пшел вон, щенок, не то велю в масле сварить...
Юноша поднялся, разминая пострадавшую руку, аккуратно поправил на
плечах господина плащ и направился к выходу. Для него, видимо, все
происшедшее было делом привычным. По дороге слуга короля поманил офицера
пальцем, указал рукой на валяющийся на полу ржавый меч, глазами - на вновь
начавшего храпеть Конана и вывел офицера из палатки. Ткнув пальцем в сторону
строя ратников, меланхолично промолвил:
- Еще у кого такое увидит... - и, безнадежно махнув рукой, направился
расседлывать черного скакуна грозного аквилонского владыки.
Десятник сдавленно прохрипел команду, и строй рассыпался. Удалившись от
командирской палатки на безопасное расстояние, воины судорожно драили
клинки, потуже натягивали луки, лихорадочно носились в поисках нового древка
для копья, взамен треснувшего, ладили разболтавшиеся кольца кольчуг.
Несчастный десятник, благодаря, едва ли не во весь голос, Митру, пославшего
ему отсрочку, лично выпроводил из лагеря всех маркитанток и девиц известной
профессии. Затем отправил команду в ближайший лес за хворостом, ибо запас
для сигнальных костров, понятное дело, давно растащили для обогрева
нерадивые часовые. Под конец, едва не сбившись с ног, он, удостоверившись,
что коронованная особа все еще изволит почивать, помчался проверять все
посты и дозоры вблизи лагеря. Наорав на дозорных, поотбирал у них кости и
баклаги.
В секрете, притаившемся в укромной каменной норе, прямо над еле
заметной тропинкой, что вела в немедийские земли, он застал командира
заставы. Тучный капитан был занят тем, что частил почем зря двух
помрачневших арбалетчиков, привычно делающих вид, что несут они службу, не
жалея живота своего, и с сожалением разглядывал измочаленный кнутик с витой
серебряной рукояткой (состояние кнутика говорило о том, что распоряжение
Конана насчет старших в дозорах капитан выполнил старательно, может даже с
излишним рвением). Толстяк при этом, не переставая, потирал поясницу, равно
как и место пониже ее.
- Как вы, мой господин? - спросил десятник, дыша, словно загнанный
олень.
- Тебя когда-нибудь пинал в задницу горный тролль? - зло спросил
капитан.
- Понятно, - сказал офицер. - Вы не появляйтесь пока, если что - я
пришлю оруженосца.
- А как он?
- Спит.