"Эухенио Фуэнтес. В лесной глуши " - читать интересную книгу автора

остального, написанного на странице.
- Это была последняя запись. Взглянув на предыдущие страницы, я понял,
что нашел ее дневник, и не стал читать. Но мне бросился в глаза рисунок,
который вы нам показали сегодня утром.
- Ты уверен, что это тот же самый рисунок?
- Да. Я могу его и сейчас нарисовать.
Давид осмотрелся, увидел на этажерке ручку и тетрадь, куда Купидо
записывал данные о расследовании, и поднялся, чтобы взять их. Затем он
изобразил на белом листе рисунок со значка абсолютно точно, не ошибившись в
расположении деталей, лишь слегка изменив пропорции. Удивленный Купидо
восхитился тем, как умело Давид воспроизвел каждый штрих, как недрогнувшей
рукой очертил правильный круг. Он спросил себя: может, этот талант к
рисованию, как и дар Глории, помогавший ей зарабатывать себе на жизнь, -
семейная черта?
- Да, это он, - подтвердил Рикардо. - Ты тоже рисуешь?
Парень наклонил голову с застенчивой улыбкой, и было видно, что он
доволен. То ли незнакомая обстановка, то ли затронутая в разговоре тема
рисования окончательно заставили его забыть агрессивный и недоброжелательный
тон, который он продемонстрировал утром.
- Немного. Иногда рисую пейзажи и портреты.
- Акварелью?
- Нет, маслом. У меня есть набор. Она мне его подарила.
- Глория?
- Да. Но об этом никто не знает. Отец не разрешил бы мне ничего от нее
принять. Он гордый. Кроме того, родители уже довольно старые.
- Глория учила тебя рисовать?
- Нет. Я хотел, чтобы она меня учила, но она никогда не предлагала, -
объяснил Давид, и Купидо снова заметил на его лице проблески злобы. - Глория
всегда была слишком занята; когда приезжала сюда, гуляла по заповеднику или
гостила в доме этого скульптора. Но несколько раз я наблюдал, как она рисует
какой-нибудь пейзаж на озере. Или оленей. Я помогал ей таскать мольберт и
ждал, наблюдая, как она смешивает краски на палитре. Затем, вернувшись
домой, пытался нарисовать то же самое, повторяя за ней. Глория не учила меня
рисовать, я учился сам.
Детектив представил, как тот неподвижно стоял за спиной у сестры,
ослепленный ее способностью рисовать и ее красотой, широко открытыми глазами
глядя на ее руки и затылок, на ее плечи и бедра, еле удерживаясь на том
рубеже, за которым уже становится невозможно унять в себе желание.
- Ты часто бывал у нее?
- Нет, всего несколько раз. Разглядывал книги о художниках или
расспрашивал про Мадрид. Я ненавижу работу в поле, и мне очень хотелось бы
уехать отсюда. Даже мой отец путешествовал. Но плохо иметь путешествовавших
родителей: если они возвращаются домой с пустыми руками, то не хотят, чтобы
дети проделали их путь, - сказал Давид с удивительной для юноши семнадцати
лет трезвостью.
- Ты никогда не просил Глорию, чтобы она тебе помогла? - мягко
поинтересовался Купидо.
- Нет.
Рикардо был уверен, что не ошибается относительно чувств юноши: слепое
восхищение двоюродной сестрой, которая была на несколько лет старше, была