"Эухенио Фуэнтес. В лесной глуши " - читать интересную книгу автора

будоражаще красивой, богатой и имела все, что нужно, для счастья, ему
недоступного, - смешанное с той старинной обидой, из-за которой все
сложилось именно так. Парень, должно быть, панически боится превратиться в
копию отца, в человека, который живет в деревне, ежедневно надрывает спину в
поле и вечно ворчит на своих богатых родственников из города.
Давид допил пиво, поставил бутылку на стол и сидел с опущенной головой,
глядя на свои слегка дрожащие руки. Купидо предположил, что его мысли бегут
и дальше тем же руслом: еще четыре - пять лет работы грубыми инструментами,
и эти пальцы, созданные для более приятного ремесла, станут никуда не
годными, не смогут держать кисть мягко и уверенно, без чего не создать
картины. Рикардо подумал, посещала ли когда-нибудь этого юношу мысль о том,
что смерть Глории позволит ему осуществить все, чего он страстно желает.
- Что еще ты видел в дневнике? - спросил он.
- Больше ничего не помню. Я глядел туда всего несколько секунд.
Появилась Глория и удивилась, увидев меня. Она улыбнулась, закрыла тетрадь и
прижала ее к своей груди, сказав мягко: "Это секрет. Здесь - моя жизнь".
Хотя существование дневника было важным фактом, Купидо не ощутил
большого оптимизма. Ему всегда не нравилось, когда расследование
базировалось на поисках какого-нибудь предмета, потому что он прекрасно
знал, как легко исчезают на дне озера пистолеты и как быстро горит бумага.
- Что думал твой отец про эти визиты?
- Он не подозревал, что мы видимся так часто. Он не возражал, когда
надо было помочь ей перевезти что-нибудь, но о живописи и слышать не желал.
Я единственный ребенок, который у него остался, и он никак не может
смириться с тем, что я тоже когда-нибудь уеду.
- Что ж, спасибо за рассказ, - сказал Купидо. - Если вспомнишь что-то
еще, приходи без сомнений.
- Договорились.

5

Здание являло собой одну из тех высоченных коробок из стекла и стали,
где, разделенные всего одной стеной, соседствуют важный чиновник и роскошная
проститутка. В коридоре, как в отеле, был мраморный пол и множество дверей:
каждая служила входом в чье-то жилище, где ни один квадратный сантиметр
площади не пропадал даром. Архитектура, копирующая пчелиный улей, но тем не
менее не превращающая человека в насекомое.
Купидо постучал и тотчас услышал шаги, которые самоуверенно
приближались, - его ждали с тех пор, как он позвонил из телефонной будки.
Англада, не взглянув в глазок, открыл дверь и жестом пригласил детектива
войти. Он был в халате и шаркал по паркету элегантными кожаными тапочками
без задников; у него были мокрые волосы, словно адвокат только что принял
душ.
- Сейчас я оденусь, и поедем. Чувствуйте себя как дома, - сказал
Англада, прежде чем исчезнуть за дверью.
Это была квартира средних размеров, с гостиной, выходившей окнами на
улицу Команданте Сорита. Через открытую дверь виднелась кухня, где не было
заметно ни единой тарелки, никаких пятен или хлебных крошек на столе; все
бытовые электроприборы на своих местах, все чистое, везде холодная
металлическая стерильность, характерная для мест, где нет детей, - обычно в