"Ладислав Фукс. Мыши Наталии Моосгабр " - читать интересную книгу автора

- Деньги все украли, - сказала госпожа Моосгабр, по-прежнему опираясь
рукой на буфет и глядя на госпожу Фабер, - несколько грошей. Везр украл у
меня все, что я кладу вот сюда в буфет, это единственные мои сбережения.
Однажды я их от него спрятала в печь да потом затопила. Я и в кладовку
вместе с мышиным ядом их прятала. А сейчас, когда он в тюрьме, кладу в
буфет. Но разве только в кражах дело, - вздохнула госпожа Моосгабр, - Везр
якшается с каменотесами, что гранят могильные памятники, наверное, в той
мастерской у главных ворот, может, он с ними и на людей нападает, говорят
же, ночью мимо кладбища опасно ходить, не так со стороны главных ворот на
площади, как со стороны Филипова, где кончается парк. А уж Набуле - знай
себе гуляет и шастает по ночам, ах, лучше бы этих детей... и вовсе у меня
не было.
Госпожа Моосгабр умолкла на минуту, и в кухне воцарилась тишина.
Госпожа Фабер по-прежнему сидела прямая и холодная, ни один мускул не
дрожал на ее лице, и на коленях держала жбан. Привратница сжимала под
горлом блузку и опять была бледная. А Штайнхёгеры сидели рядом с ней на
диване совсем подавленные. Потом госпожа Моосгабр тряхнула головой и
продолжала:
- Но ведь я хотела этих детей, вот в чем дело. Родились они поздно,
было мне далеко за сорок... думала, на старости лет будет опора. Что Везр
солдатом станет или, может, камердинером, что однажды все же облегчит
мне... знаете... - Госпожа Моосгабр вдруг сказала тихо: - Я же с
малолетства мечтала быть экономкой или иметь киоск, торговать... а вот
видите...
- Но вы хотя бы в Охране, - сказала привратница, - и документ такой
имеете. О других заботитесь.
- О других забочусь, - кивнула госпожа Моосгабр и посмотрела на
буфет, - о других забочусь, а о своих - уже нет. О своих не могу. Никогда
не могла. Еще в школе Везр избивал своих одноклассников, шлялся и воровал,
Набуле - из того же теста, оба были наглые и глупые, Везр с малолетства
даже пить начал... - Госпожа Моосгабр на минуту умолкла и посмотрела на
госпожу Фабер, которая по-прежнему сидела прямая и холодная, ни один мускул
не дрожал на ее лице, и на коленях держала жбан. - Вы, госпожа Фабер,
изводитесь, убиваетесь, но кто знает, что в жизни стало бы с ним. Пошел бы,
может, в Охрану, в Охрану к госпоже Кнорринг, попал бы, может, в спецшколу,
в исправительный дом, сделался бы чернорабочим, поденщиком, как Везр, не
приведи Господи, может, угодил бы и за решетку. Может, он вам бы все нервы
истрепал, замучил бы вас вконец. Ах, - госпожа Моосгабр потрясла головой и
посмотрела на госпожу Фабер, на лице которой ни один мускул не дрогнул, -
так что не убивайтесь. И пейте чай.
- Надо бы подать в суд на каменщиков, - сказал господин Штайнхёгер на
диване, - не обезопасили на ночь галерею. Ушли вчера и бросили все, как
было. Знали, что сегодня праздник и работать не будут, но ни о чем не
подумали.
- Каменщики не виноваты, - сказала привратница, - за это отвечает
фирма. И за этот инструмент, что за дверью госпожи Моосгабр и в проезде. Не
гори там ночью свет, любой мог бы об эти кирпичи и тачку разбиться. А бочка
с известкой, представляете, если госпожа Моосгабр упадет в нее... на фирму
надо в суд подать, - сказала привратница.
- А кто на нее должен подать? - испуганно спросила госпожа