"Лука Ди Фульвио. Чучельник " - читать интересную книгу автора

слышать шумы, вдыхать больничные запахи, вникать в обрывки разговоров,
большая часть которых посвящена забастовке мусорщиков. Когда он вновь открыл
глаза, то образ постороннего человека уже был доведен до совершенства.
Тогда он встал и ушел.
Из багажника машины он вытащил бесформенный сверток сантиметров
тридцати в диаметре и чуть меньше метра длиной. Оберточная бумага противно
заскрипела, когда он сунул этот сверток себе под мышку. Затем пешком
отправился в город.
Чудесное превращение состоялось, теперь он стал невидимым и наслаждался
вновь обретенной свободой. Теперь никто не укажет на него пальцем, никто не
заклеймит позором, и он может свободно перемещаться в людской реке, которая
не впадает в море. Теперь можно. В ожидании сумерек, которые его замысел
озарит ярким светом. Никому из людского потока и в ум не придет, что
разворачивается вокруг него, никто не видит болезнь так, как видит ее он:
выпущенной на городские улицы, притаившейся среди холмов мусора, танцующей
на развалинах оперного театра, блуждающей в темных закоулках. Никто ее не
замечает, потому что болезнь хитра, она умеет прятаться от людского глаза на
самом виду, шагая с ними плечом к плечу, как полноправный член общества. И
делая свое дело - заражая ближнего, распространяясь, не думая про добро и
зло, ведь и в том, и в другом случае цель у нее одна - помочь ему свершить
свою судьбу.
Отныне жизнь его - не что иное, как карандаш в руке художника. Она
пряма и проста, как больничный коридор. Остается пройти ее до конца. Это
лишь вопрос времени. Причем время, которое он рассчитывает из чисто
практических соображений, скорее относится не к нему, а к другим. К тем или
к той, кому оно выносит приговор. А для него оно течет медленно и в то же
время быстро, поскольку шаг наступающих сумерек неумолим. Медленно - потому
что решение принято, а значит, замысел, считай, осуществился, по крайней
мере, осуществился в главном: в принятии решения. В понимании величия своих
целей. И потому спешить ему некуда. А быстро - потому что какой-то уголок
его сознания сопротивляется принятому решению, и это сопротивление
приближает его к моменту истины, к действию, как таковому. Быстрота и
медлительность уживаются в мозгу, подчиняясь ощущению собственной
неподвижности, как будто не он идет по улице, а город скользит у него под
ногами.
И, скользя, город и судьба подвели к нему антикварный магазин.
Он увидел ее впервые тридцать два года назад, когда она была юной
продавщицей, но уже пользовалась доверием благородных семейств города, а он
был мальчишкой двенадцати лет. Мать принимала ее на первом этаже виллы. Он
слышал, как они мило беседовали, но в интонациях обеих женщин уловил
подспудное напряжение. Это разожгло его любопытство, и он стал подслушивать.
Антикварша хищным взглядом оценивала драгоценности, ходила по комнатам,
рассматривала предметы обстановки. Хозяйка дома решила негласно избавиться
от своих сокровищ. А он следил за ними, спрятавшись в тени. Они попадались
ему на глаза лишь временами, поскольку он боялся себя обнаружить, но шаги их
доносились отчетливо. Нервные, отрывистые - матери и томные, нарочито
ленивые - антикварши. Когда осмотр закончился, обе снова заперлись в комнате
на первом этаже, подальше от вездесущих ушей монахинь. Продавщица назвала
цену каждого предмета, даже не заглядывая в список, составленный хозяйкой
дома. Он из ниши на лестничной площадке между первым и вторым этажом,