"Холли Габбер. Мозаичная ловушка" - читать интересную книгу автора

заведенная механическая игрушка, продвигалась по намеченному пути, на ходу
теряя остатки мыслительных способностей.
Услышав в очередной раз за спиной приближающийся шум мотора, Саманта, с
трудом сгребая воедино обрывки плохо формирующихся в мозгу слов, подумала,
что можно было бы уже сейчас попробовать проголосовать, - в конце концов, на
больших трассах это формально запрещено. Она остановилась, но поднять палец
не успела: хорошо знакомый автомобиль сам замедлил ход и замер рядом с ней.
Эд перегнулся через переднее сиденье, открыл дверцу и по-собачьи посмотрел
на Саманту снизу чуть припухшими со сна глазами.
- Ладно, не дури. Садись в машину.
Саманта не стала ни ломаться, ни пререкаться. Ей было так холодно. Она
молча нырнула в дышащий теплом маленький кусочек мира, где обретался Эд,
мира, с которым она намеревалась проститься навсегда, и плюхнулась на
сиденье, больно ударив себя по ноге сумкой. Эд продолжал сверлить ее
взглядом, но, похоже, обвинять не собирался.
- Намерзлась, дурочка? - Он пощупал ее пальцы и стиснул сразу обе
заледеневшие дрожащие руки в своих стальных ладонях. - Смотри не заболей...
Сейчас приедем, я тебя разотру хорошенько. И напою горячим кофе с лимоном.
Саманта посмотрела на него и заплакала горько, как маленький ребенок.
Пришлось высвободить начавшие согреваться руки, чтобы кулаками утирать сразу
четыре быстрых потока - из глаз и из носа. Эд хмыкнул и прижал ее к себе.
- Ну... Ну... Что ж ты так, а? Мы решим все наши проблемы, синеглазка.
Обязательно. Все у нас будет хорошо. Подожди еще немножко. Все будет
отлично, обещаю. Ты же моя сладкая девочка, моя малышка... И ты собиралась
приготовить сегодня гаспаччо. Дала мне слово, да? А врать нехорошо... Ну
хватит, успокойся. Поехали домой.
Тяжко давивший ее пузырь отчаяния словно в момент прорвался, а его
содержимое схлынуло: Саманта почувствовала, что ее, начиная от самых пяток,
заливает обездвиживающая волна тепла и умиро-творения, дрожь прекратилась.
Каждое слово Эда втекало в сердце сладким медом. Она уронила голову на
спинку сиденья и, пока Эд разворачивал машину на узкой улочке, успела
заснуть глубоким сном - безмятежным и благостным.

Зима потянулась своим снежно-морозным чередом. Ничто не менялось,
скорее наоборот: существующее положение вещей все более укреплялось, входило
в привычно-регулярный режим. Но периодические краткосрочные приезды Эда
воспринимались Самантой чем дальше, тем тяжелее: невозможно было бесконечно
отгонять мысли о какой-либо определенности. Правда, у Эда, все реже
выводившего ее в свет и мало-помалу сокращавшего продолжительность визитов,
доставало такта не говорить с ней больше про свое светлое будущее в семейном
бизнесе, зато все чаще от него можно было слышать довольно резкие фразы, что
у него есть своя жизнь, свои дела, которые Саманты не касаются, свои заботы,
о которых она не знает, не догадывается, да и не должна знать. Он
активнейшим образом существовал в каких-то неведомых Саманте сферах, а она
сидела в полном одиночестве за меловой чертой, которой Эд окружил свое
личное, а не их общее, существование, и по-прежнему не могла ступить за эту
черту.
Оставалась крохотная надежда на Рождество. Уже с середины декабря
Саманта, устроившая настоящий шопинговый марафон в режиме нон-стоп, занялась
декорированием дома, пытаясь любыми возможными способами поднять себе