"Холли Габбер. Мозаичная ловушка" - читать интересную книгу автора

прибытии домой, о-о-очень тихонько поинтересовалась: а кто, собственно,
сидел рядом с ним этой ночью и где? Эд наморщил лоб, а затем мрачно заявил,
что он не понимает, о чем идет речь, да и вообще он все забыл.
Придя в себя, Эд снова исчез почти на неделю, а потом вдруг прикатил
вместе со своей дочкой. Вот то был сюрприз так сюрприз: Саманта боялась
маленьких детей и абсолютно не знала, как к ним подступиться. Когда Эд
торопливо и довольно неуклюже раздел закутанную малышку, Саманта отошла на
всякий случай подальше и из угла робко предложила ему дать ребенку плюшевого
снеговика, украшавшего холл.
- Мы буквально на минуту, - говорил Эд, метаясь по комнате-залу в
поисках каких-то ему одному известных предметов. - Извини, но задержаться не
смогу. Тут такие дела... Не важно. В общем, я сейчас везу Северин к теще.
Покажи ей елку, что ли... Дай печенье с изюмом... Только не пытайся
потискать, а то она разорется.
В намерения Саманты вовсе не входило тискать чужого ребенка. Она
покосилась на девочку, усевшуюся на пол и сосредоточенно знакомящуюся со
снеговиком, и негромко спросила:
- А ты не боишься, что она расскажет своей матери, где была и кого
видела?
Эд досадливо отмахнулся.
- Она не сможет рассказать, она вообще не говорит!
- А разве в этом возрасте еще не говорят? - поинтересовалась Саманта,
имевшая о детях весьма приблизительное представление.
Эд пожал плечами:
- Кто говорит, кто нет... Северин молчит. Нет, отдельные слова она
произносит: "мама", "кукла", "кушать"... Жена консультировалась со
специалистом, он ее успокоил, сказал, что молчать до трех лет - в рамках
нормы. А Северин еще только два с половиной.
Эд вылетел из комнаты, а Саманта села в кресло и стала наблюдать за
маленькой Северин, которой не-обычайно шло бордовое бархатное платьице с
белым отложным воротником. Это была хорошенькая девочка с такими же широко
расставленными серыми глазами, как и у Эда, румяная, в светлых локонах -
похожая на большую фарфоровую куклу. Особенно Саманте понравились ее сдобные
мягкие ручки: там, где у взрослых людей над пальцами выпирали косточки, у
нее были прелестные ямочки. Саманта долго разглядывала эти ямочки, а потом,
воспользовавшись тем, что Северин увлеклась выковыриванием глаза у
снеговика, тихонько подтащила ее к себе, усадила на колени и стала осторожно
гладить по теплой головке. Она никогда раньше не брала на руки детей:
оказалось, что это очень приятная, ублаготворяющая тяжесть. Вначале девочка
сидела смирно, но потом, вдруг осознав, что оказалась в плену чьих-то чужих
рук, заголосила во всю мочь, швырнула игрушку и стала обливаться слезами.
Испугавшись, Саманта торопливо отпустила ее на свободу, и молниеносно
утихшая Северин поковыляла прочь, топая пухлыми ножками в розовых туфельках.
Саманте оставалось лишь смотреть ей вслед, ощущая совершенно
непредусмотренную, внезапную, почему-то ост-рую и многослойную печаль.
После этого визита устоявшийся порядок вещей начал стремительно
ломаться: разрушалась даже та хрупкая стабильность, которую и раньше трудно
было назвать устойчивой. Эд становился все более раздражительным, вел себя
все более нагло, а однажды, когда Саманта, вовсе не намеревавшаяся
дискутировать или перечить, просто в процессе разговора сказала, что ей