"Диана Гэблдон. Чужеземец " - читать интересную книгу автора

видимо, он считался весьма значительным событием. Я едва не впала в соблазн
из чувства противоречия настоять на собственной одежде, но воспоминания о
том, как отозвался о моей "сорочке" жирный Руперт, оказалось достаточно,
чтобы передумать.
Кроме того, мне действительно понравился Каллум, несмотря на то, что он
намеревался удерживать меня здесь в ближайшем обозримом будущем. Ладно, это
мы еще посмотрим, думала я, изо всех сил стараясь правильно нанести румяна.
Дугал сказал, что молодой человек, которого я лечила, в конюшнях, так? А в
конюшнях должны быть лошади и пони, на которых можно отсюда ускакать. И я
решила поискать Джейми Мактавиша сразу же после того, как с "Советом" будет
покончено.
Как оказалось, под "Советом" понималось следующее: то самое обеденное
помещение, в котором я вчера вечером ужинала, только претерпевшее некоторые
изменения. Столы, скамьи и табуреты отодвинули к стенам, головной стол
убрали, а на его место поставили солидное резное кресло темного дерева,
накрытое тем, что, очевидно, являлось цветами Маккензи - пледом в зеленую и
синюю клетку с небольшими вкраплениями красного и белого. Стены украсили
ветками падуба, каменные плиты пола присыпали чистой соломой.
Позади пустого пока кресла стоял юный волынщик и накачивал воздух в
небольшие трубки волынки, издававшей вздохи и хрипы. Рядом с ним
располагались люди, которых я посчитала за ближайших помощников Каллума:
узколицый мужчина в узких штанах и рабочей рубахе, прислонившийся к стене;
лысеющий невысокий человечек в камзоле из хорошей парчи - явно писец, потому
что сидел за столом, на котором разложил чернильницу из рога, перья и
бумагу; двое мускулистых мужчин в килтах, больше всего походивших на
охранников; а сбоку - просто огромный человек.
Я уставилась на гиганта в некотором благоговении. Грубые черные волосы
падали ему на лоб, достигая нависших бровей. Свалявшиеся волосы покрывали и
громадные руки с закатанными рукавами рубашки. В отличие от остальных
виденных мною здесь мужчин гигант не был вооружен, только засунул в чулок
небольшой кинжал; я с трудом разглядела рукоятку в зарослях черных завитков,
покрывавших обнаженные ноги над чулками в веселенькую клеточку. Талию
обхватом не менее сорока дюймов он затянул широким кожаным ремнем, на
котором не было ни кинжала, ни сабли. Несмотря на угрожающие размеры,
мужчина этот выглядел вполне дружелюбно и, похоже, шутил о чем-то с
узколицым, который рядом с гигантским собеседником походил на марионетку.
Волынщик внезапно начал играть, причем волынка предварительно испустила
хрип, а потом пронзительный вопль, которые постепенно перешли в нечто,
напоминающее мелодию.
Всего присутствовало человек тридцать-сорок, похоже, все принарядились
и навели на себя некоторый лоск, не то что вчера за ужином. Все головы
повернулись к дальнему концу комнаты, где после некоторой паузы, во время
которой музыка набрала обороты, появился Каллум. Следом за ним на небольшом
расстоянии шагал его брат Дугал.
Оба к церемонии приоделись в килты Маккензи и хорошо сшитые камзолы -
Каллум в бледно-зеленый, Дугал - в красновато-коричневый, оба перекинули
пледы через грудь, скрепив их на одном плече большой брошью с драгоценными
камнями. Каллум сегодня распустил черные волосы, намаслил их, и они
красивыми локонами лежали на плечах. Дугал связал свои в хвост, и они почти
сливались с красновато-коричневым атласом его камзола.