"Диана Гэблдон. Чужеземец " - читать интересную книгу автора

Фрэнк порылся в ящиках комода, ища ремень.
- Ему просто обидно было услышать от меня, что у него слабое пиво. Я
сказал ему, что при приготовлении истинно шотландского пива в бочку кладется
старый сапог, а конечный продукт процеживается через хорошо поношенное
нижнее белье.
- А, это объясняет размер счета.
- Ну, я выразился потактичнее, но только лишь потому, что в гаэльском
языке нет слова, обозначающего кальсоны.
Заинтригованная, я потянулась за собственной парой.
- А почему? У древних гаэлов разве не было нижнего белья?
Фрэнк заухмылялся.
- Ты что, никогда не слышал эту старую песню про то, что носит
шотландец под килтом?
- Да уж наверняка не приличные мужские трусы длиной по колено, - сухо
откликнулась я. - Пожалуй, поищу какого-нибудь местного любителя килтов,
пока ты развлекаешься с викариями, и спрошу у него напрямую.
- Смотри только, чтобы тебя не арестовали, Клэр. Декану колледжа
святого Жиля это совсем не понравится.

***

Правда, как оказалось, ни в городе, ни в местных лавках не нашлось ни
одного любителя килтов. Правда, там мне встретились другие люди, - в
большинстве своем домохозяйки наподобие миссис Дейрит, отправившиеся за
покупками. Все, как одна, болтливые старые сплетницы в твидовых костюмах...
Поскольку у меня не было собственного дома, и я не вела хозяйство, мне почти
нечего было покупать, - да и товаров в магазинах пока еще водилось
немного, - но даже эта короткая прогулка доставила мне удовольствие.
Я долго стояла перед витриной лавки, торговавшей хозяйственными
принадлежностями - вышитыми салфетками и скатертями, кувшинами и наборами
стаканов, формами для домашних пирогов и вазами.
У меня никогда не было вазы за всю мою жизнь. Во время войны я жила в
казарме вместе с другими медсестрами, сперва при госпитале "Пемброк", затем
при полевом госпитале во Франции, но и до того мы никогда нигде не жили
подолгу, чтобы позволить себе приобрести нечто подобное.
Впрочем, - заметила я про себя, - даже если бы у меня и была ваза,
дядюшка Лэм наверняка приспособил бы ее под свои черепки прежде, чем я
успела бы поставить в нее букет маргариток.
Квентин Лэмберт Бошан... "Кью", как его называли друзья и
студенты-археологи. "Доктор Бошан" для коллег-ученых, среди которых он
проводил всю свою жизнь. А для меня - просто "дядюшка Лэм".
Единственный брат моего отца и мой единственный живой родственник, - я
оказалась у него с пяти лет после того, как родители погибли в дорожной
катастрофе. Он как раз собирался в экспедицию на Средний Восток и отложил
поездку, чтобы организовать похороны, распорядиться наследством моих
родителей и отдать меня в частный пансионат, куда я наотрез отказалась
ехать.
Столкнувшись с необходимостью насильно отдирать мои пухлые пальчики от
дверцы машины и волочь меня по ступеням школы, дядюшка Лэм, ненавидевший
любые конфликты, обреченно вздохнул и, наконец, пожал плечами, наплевав на