"Диана Гэблдон. Чужеземец " - читать интересную книгу автора

Нед Гован оказался стряпчим. Он родился, получил воспитание и
образование в Эдинбурге, - и выглядел как типичный столичный житель.
Невысокий, аккуратный мужчина в летах, он носил плащ из добротной ткани,
шерстяные штаны и белую полотняную рубаху, скромно украшенную кружевом, -
весьма разумный компромисс между требованиями дороги и его социальным
статусом. Небольшие очки в золотой оправе, аккуратная лента в волосах и
черная треуголка довершали картину. Он казался настолько типичным стряпчим,
что при взгляде на него я не могла удержаться от улыбки.
Он ехал рядом со мной на смирной кобылке, груженой двумя объемистыми
кожаными тюками. Он пояснил, что в одном находились все предметы его
ремесла: чернильница, перья и бумага.
- А что в другом? - поинтересовалась я, с любопытством косясь на тюки.
В то время как первый казался набит битком, второй выглядел полупустым.
- А, это для сбора арендной платы, - пояснил поверенный, ладонью
похлопывая по мешку.
- Похоже, ее ожидается немало, - заметила я. Мистер Гован добродушно
пожал плечами в ответ.
- Не так уж и много, моя дорогая. Но по большей части арендаторы
расплачиваются натурой, или мелкой монетой. Пенсы занимают куда больше
места, чем деньги покрупнее. - Тонкие губы изогнулись в улыбке. - Впрочем,
даже столь весомый груз меди и серебра все же легче в перевозке, чем
основное богатство Маккензи.
Он оглянулся на повозки, сопровождавшие наш караван.
- Мешки с зерном и тому подобным, по крайней мере, остаются без
движения. Против домашней птицы, должным образом связанной, либо рассаженной
по клеткам, я тоже не возражаю. Равно как и против коз, невзирая на их
неразборчивость в еде; в прошлом году, к примеру, одна из них сжевала мой
носовой платок. Хотя в том, что я позволил уголку ткани торчать из кармана,
безусловно была моя вина - Тонкие губы решительно поджались. - Однако в этом
году мои указания были непререкаемы: мы не станем брать живых свиней.
Именно для защиты повозок и седельных сумок мистера Гована наш отряд и
сопровождали человек двадцать вооруженных верховых охранников, составлявших
костяк каравана, который вез с собой также и провиант. На прощание мистрисс
Фитц сообщила мне, что условия в путешествии будут самые непритязательные, и
ночевать зачастую придется в чистом поле.
Мне было любопытно узнать, что толкнуло такого человека как Гован, с
его опытом и образованием, занять должность в шотландской глуши, вдали от
привычной роскоши цивилизации, к которой он был явно привычен.
- Ну, что касается всего этого, - пояснил он, в ответ на мой вопрос, -
то в юности я служил в Эдинбурге. Дом с кружевными занавесками на окнах и
медной табличкой с моим именем у входа. Но мне скоро наскучило составлять
дарственные и завещания, и видеть одни и те же лица на улице, изо дня в
день. Вот я и уехал, - закончил он просто.
Он купил лошадь и еды в дорогу, и пустился в путь, куда глаза глядят.
- Видите ли, должен признаться, - продолжил он, промокая нос платком с
монограммой, - что страдаю от... любви к приключениям. Однако ни мой статус,
ни семейное воспитание не подготовили меня к жизни моряка или разбойника с
большой дороги, - это были самые авантюрные профессии, которые я мог себе в
ту пору вообразить. В качестве альтернативы я решил отправиться в нагорья,
чтобы там наняться на службу к одному из клановых вождей.