"Эмилио Карло Гадда. Театр " - читать интересную книгу автора

усмирит, что с помощью уместно применяемых предписанных уставом средств
победитель Агамемнона им будет принужден вести себя учтивее. Но,
поразмыслив, понял, что он вылез по ошибке - был, наверно, привлечен
кружащимся магнитным полем некоторых танцовщиц, кои казалось, силились
избавиться от неудобных туфель, делая попытки скинуть их то в нашу сторону,
то близ себя.
То был не персонаж шедевра, а взаправдашний пожарник, для того чтоб
погасить огонь, случись в этих стенах пожар, - сейчас в театрах
предусматривают все. Жаркое в городе - лишь исключение, подтверждающее
правило; впрочем, роль пожарников обычно сводится к тому, чтобы усердно и
организованно сдерживать толпу спасателей-любителей.
Тем временем электрики сменили освещение на ярко-апельсиновое и
ли-монно-желтое, так как - по сведениям, полученным и согласованным в узком
кругу, - вслед за рассветом воцарился день. Они преследовали отражателями
адмирала с фараоншею, круживших по подмосткам с воплями, и, ежели случалось
промахнуться, украшали нимбами и вспышками пожарника.
Сбежалась уже целая толпа. Нетрудно было отличить по характерным
одеяниям из набивного полотна в ней рыбарей и лучников, префектов,
пехотинцев со щитами, прорицателей, ассиро-вавилонских мельников, римских
легионеров, кормчих и творцов самосских ваз, мавританских лоцманов и
хиромантов из Кирены, претора со свитой из трех лиц, глашатаев и фарисеев,
зубодеров, токарей, вытачивающих для стульев ножки, отставных сарданапаловых
министров и иных, чья нравственность была неоспорима, - уж во всяком случае,
носителей месопотамской доброй воли или основателей классической культуры,
чему были свидетельством многообразные покрои их одежд.
И все они пришли враз в исступление и стали ушераздирающими унисонами
сопровождать созвучия этой двоицы: горланили что было сил напыщеннейшие
экстравагантности, наинесусветнейшие нелепицы, не двигаясь, не глядя друг на
друга, красные, распухшие, со вздувшимися венами на шеях, со сновавшими, как
лифт, отростками височной кости, сложив руки и как будто бы не обращаясь ни
к кому и никуда, как будто бы для них была совсем не обязательна какая-либо
связь с реальным положением вещей. Каждое лицо - маска безумия - изливало
голос, сколько его было, в резервуар абсурда.
"Дивно, дивно..." - доносился из соседней ложи шепоток четы Бьяесонни.
Даже кавалеру Пешателли, который не дивится никогда и ничему, поскольку
выдает себя за англичанина, не удалось не заразиться общим восхищением.
Громоздившийся на подиуме господин во фраке мог бы предложить свои
услуги и авторитет для наведения порядка, однако он, напротив, лез из кожи
вон, усугубляя суматоху, игнорируя евангельские заповеди и тот факт, что
накрахмаленные его атрибуты постепенно размягчались.
За что и был наказан по заслугам: от вымачивания в кислотах
ароматического ряда, жирных и амино-, в разных альбуминовых соединениях и
иных азотистых субстанциях они теперь имели совсем неприличный вид.
Чтоб он пошел на все это, дирекция театра положила ему царский гонорар.
Вдруг свет разлился и вокруг меня.
Сверкающие люстры озарили самых юных горожанок, превознося мягчайшие их
линии или "изысканную худобу резко очерченного плечика". У некоторых на
лилейных шеях каплей крови полыхал рубин.
Их ждут подушки неизвестных мне расцветок, а теперь дух мелодрамы
утоляет жажду душ их соком вечной красоты.