"Паулина Гейдж. Искушение богини " - читать интересную книгу автора

сомневаешься в моем слове?
Нет, он не сомневался. Она излучала бессознательное высокомерие
царственности, когда распахнула покрывало, в которое была завернута, и оно
соскользнуло на пол. Он поклонился, и, не говоря ни слова, оба вышли из
комнаты.
Снаружи было тихо. Предсмертные вздохи утихающего ветра еще щекотали им
колени, пока они в молчании пересекали двор и сворачивали в тень, за
зернохранилище, но небо над их головами было молочно-белым в первых лучах
зари и совершенно чистым. Даже легкая дымка не скрывала обелисков и башен
храма, пока двое торопливо шли по тропинке между деревьев, выведшей их
наконец на поросший травой берег священного озера, чьи воды не тревожила
даже легкая рябь в эти часы утреннего затишья.
Они остановились и посмотрели друг на друга. Грудь Хатшепсут высоко
поднималась и опускалась.
- Хамсин прошел. Он дул по ней, по Неферу, и забрал ее с собой. Я знаю.
Спасибо тебе, Сенмут, за то, что рискнул ради меня своей жизнью. Я знаю, что
именно так оно и было, а когда ты узнал, кто я такая, то не струсил, а
утешал меня, как брат. Я никогда этого не забуду.
Ему было нисколько не смешно, когда он глядел в ее серьезное маленькое
личико. Напротив, он опустился на колени и поцеловал траву у ее ног.
- Ваше высочество, - сказал он, - вы самая храбрая и самая мудрая
госпожа из всех, кого я когда-либо встречал. Да живете вы долго!
Она рассмеялась.
- Встань, встань! Твое поклонение выглядит куда благороднее, чем
дерзость глупого Юсер-Амона. Ну а теперь я побегу, пока отец не приказал
казнить всех стражников без разбора!
Один взмах руки, и она сорвалась с места, точно олень, помчавшись к
деревьям по ту сторону аллеи сфинксов и сверкая наготой в солнечных лучах.

Глава 5

Девочку заметили, когда она бежала по траве к западным воротам дворца,
и когда она влетела в свои покои, отец ждал ее там, один. Рабы уже принялись
за работу, они выметали дорожки и холмики песка, которые надул повсюду
ветер, но никто из них не пел, и бодрствующие обитатели дворца соблюдали
тишину. Во всем чувствовалась какая-то обреченность, хотя лучи Ра танцевали
на золотистых пылинках, поднятых метельщиками, скользя по мозаичным полам
среди белых колонн. Хатшепсут уловила это состояние подавленности, не успев
преклонить колени перед Тутмосом в знак того, что просит прощения, и ощутить
на себе его холодный взгляд.
Он искупался и облачился в одежду из желтого льна. Одна золотая
пластина со вставками "из голубого фаянса - пара соколов, охраняющих глаз
Гора, - украшала его грудь, голову покрывал кожаный плат в черную и желтую
полоску, концы которого спускались ему на плечи, а спереди, над массивным
лбом, сверкала на золотом обруче вздыбившаяся царственная кобра-урей. Он не
спал и не ел, а потому выглядел как старик, и даже свежая черная краска не
могла скрыть воспаленные веки и красные глаза. Он не дал дочери разрешения
подняться; она так и стояла перед ним на четвереньках, уткнувшись носом в
пол, и пыталась отдышаться. Он принялся мерить комнату шагами.
- Где ты была?