"О Галиче - Другие. Статьи" - читать интересную книгу автора

Я ж за этим собрался в Фингалию.

Неприметный звереет. В свои личные враги он первым делом зачисляет...
Маркса. Ведь не кто иной, как Маркс, предсказал в свое время крушение всех
неприметных личностей с приметными капиталами. Вот так кончается леденящая
душу история "мещанина во богатстве".
В Академгородке зал покатывался от хохота, а социологи срочно
переписывали слова, чтобы потом использовать песню в качестве учебного
пособия.
- Боржом... Если бы можно было достать боржом, - выбегает Александр
Аркадьевич за кулисы, воспользовавшись затянувшейся овацией.
Достают боржом, и Галич поет еще. Целое отделение. Галич считает, что
пенис барда - не музицироваиие, не наговаривание стихов, а т_е_а_т_р. В этом
театре только один актер, а раз так, надо уметь быть на сцене долго.
Разумеется, с помощью боржома.
Актер Галич великолепный. Многие поют его песни, но так, как делает это
он, не может никто. В его исполнении становится выпуклым не только каждое
слово, но и каждая буква.

...А мы баллагурим, а мы курролессим,
Нам недррругов ллесть - как во-да из ко-лод-ца.
Но помни - по ррельсам, по ррельсам, по ррельсам
Колесса, колесса, колесса, колеса...

Нет, не то. Даже если записать слова так, как их прррроизносит Галич,
все равно эффекта вашего присутствия на его концерте не получится.
Галич - сатирик. И как вокруг творчества всякого сатирика, на
дискуссиях затевались споры: а не лучше ли о наших недостатках говорить не
так часто, и не так резко, и не так открыто, и вообще не так уж и говорить.
Казалось, будь у таких оппонентов талант, взяли бы они гитару сами и спели
миленький "Старательский вальсок", слова которого придумал за них Галич:

Мы давно называемся взрослыми
И не платим мальчишеству дань,
И за кладом на сказочном острове
Не стремимся мы в дальнюю даль.
Не в пустыни, не к полюсу холода,
Не на катере к чертовой матери...
Но поскольку молчание - золото,
То и мы, безусловно, старатели.
Промолчи - попадешь в первачи.
Промолчи, промолчи, промолчи.

Уже в Москве я позвонил дирижеру Кириллу Петровичу Кондрашину:
- Скажите, пожалуйста, вас как профессионального музыканта не оскорбит,
если барды и менестрели, слабо владеющие правилами композиции, будут широко
выступать в концертных залах? Не осыплется краска с портретов великих
композиторов, спой бард свою песенку с консерваторской сцены?
- Не буду говорить за великих, - ответил Кирилл Петрович, - что
касается меня, то я, когда слушаю песни, о которых вы говорите, отрешаюсь от