"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

А тем временем по распадку к нам медленно приближалось стадо. Темные,
светлые и пятнистые, как коровы, бело-рыжие фигурки оленей россыпью
заполняли склоны долины. Одежда и пища. Масса оленей плавно обтекает лагерь,
животные пугливо шарахаются от людей. Их движение сопровождает мелодичный
перезвон, какое-то своеобразное шуршание, которое я вначале приписала трению
еще не полностью очистившихся от шерсти рогов (на самом деле характерный
звук возникает при ходьбе северных оленей из-за особого строения коленного
сустава), а также хорканье-похрюкивание важенок, подзывающих своих телят.
Домашние олени по сути остаются дикими. Пастухи не подгоняют их, а
просто направляют в нужный распадок, охраняют от хищников, разыскивают
отколовшиеся от стада группки. Олень постоянно находится в движении и не
имеет четкого распорядка сна и бодрствования. На ходу олень ест мох,
лишайник, листья и веточки кустарников, потом ему надо полежать 2-3 часа,
пережевать жвачку. Затем он встает и идет дальше. Два пастуха, сменяясь
каждые 12 часов, следуют за стадом. Им помогают две маленькие оленегонные
лайки. Остальные члены бригады в это время перекочевывают на новое место,
отдыхают.
Стадо залегло чуть ниже нашего лагеря, и дежурные пастухи подошли к
костру попить чай. Стемнело, над хребтом взошла тусклая луна. Нас потянуло
на мистические разговоры. Я попросила рассказать мне про встречи с большими
медведями.
В паре километров ниже устья Чумэвеема (левого притока Та-нюрера), по
словам оленеводов, есть избушка, где живет охотник Гиркин. Недавно (осенью
1997) он подстрелил "очень большого медведя", легенды о котором перекочевали
из книг Куваева в книгу Орлова. Между тем, чукчи считают этого медведя
вполне полноправным и вовсе не легендарным обитателем края. Они рассказывали
мне о нем без всякой загадочности. Да, есть большой медведь. Да, он не
такой, как обычный или крупный бурый, в фигуре его есть нечто, смахивающее
на осанку гиены: задние лапы его короче и он немного припадает на них. "А
шкура - размером с вездеход, - в заключение произнес один из пастухов, тот,
что недавно убил медведя и дал мне шкуру для постели, - я сам ее видел". Я
представила себе зверя размером с этот, метров в шесть длиной, вездеход, и
мне стало жутко. Понятно, что шкуру можно вытянуть, а размер приукрасить, но
все равно сравнение впечатляло.
Рано утром, вылезши из палатки, я обнаружила, что нашу долинку поглотил
туман. Было влажно и холодно. У потухшего костра на расстеленной оленьей
шкуре, с головой укрывшись второй, спал Игорь. Из-под шкуры торчали лишь его
торбаса. И я подумала, что вот это и есть настоящий житель природы, такой,
как Дерсу Узала или Улукиткан, и мне никогда не стать такой...
"Вставай, сейчас поедем, - будят меня поутру. - Какое тебе мясо
оставить - вареное или сырое?" Отбираю себе пару килограммов свежей
баранины, больше тяжело тащить.
Удивительно быстро проходят сборы лагеря. Такой величины туристская
группа возилась бы часа полтора, невольно приходит на ум сравнение. Здесь же
за считанные минуты люди скатали шкуры, палатки, покидали все нехитрые
пожитки в вездеход. Удивляюсь, как все вещи, все продовольствие, месячный
запас топлива, все люди размещаются в маленькую Гэ-Тэ-эСку
(Гусенично-транспортное средство). На тундровой террасе под крутым склоном
горы остается теперь лишь мой одинокий тент.
Сижу на крыше вездехода, обозреваю окрестности, пройденные вчера под