"Дмитрий Галковский. Восемьдесят лет вместо (О книге Александра Солженицына "Двести лет вместе")" - читать интересную книгу автора

столетиями "искусственно" содержимых в невежестве злокозненном
правительством, Солженицын незаметно для себя повторяет в иной ипостаси
легенду об "арийском зверье, куражищимся над высококультурными семитами". И
так же незаметно для себя Солженицын своей книгой опровергает не только миф
" 2 о мучениках-евреях, но и миф " 1 о мучениках-крестьянах. Показывая
историю европеизации еврейского "кагала", которой он ожесточенно
сопротивлялся, Солженицын тем самым показывает в карикатурной форме (по
масштабам и усилиям) то же поведение русского "мира", по своей сути также
вполне азиатского, и в конце концов "склещившегося" с РОДНЫМИ по общему
уровню культуры русскими евреями.
Сам замысел Солженицына описать русскую историю XIX-XX вв. как историю
ОДНОГО общества неверен по своей сути. Изложение неизбежно будет сбиваться
на советскую генеалогию, когда от времен Рюрика до конца XIX века изложение
истории рода князей Лобановых-Ростовских идет как по писаному, но
приближаясь к роковой дате, повествование начинает вихлять и петлять. И
наконец изгибается лентой Мебиуса и подкинутый в 1917 году в ростовском
детском доме цыганенок Миша Лобанов, вдруг оказывается единственным законным
наследником, а несчастные сородственники - дегенератами, самозванцами и даже
несуществующими вовсе. Далее, от 1917 года история идет опять более-менее
плавно и правдоподобно: городское ФЗУ, первая судимость, работа сельским
кузнецом, выгодная послевоенная женитьба на дочке председателя сельсовета.
Неудивительно, что наиболее слабым у Солженицына оказывается описание
истории предреволюционных десятилетий. Автор просто не понимает, что уже
переход к "парламентской республике" 1905-1907 гг. явился этапом общей
АЗИАТИЗАЦИИ русского государства, а поскольку в самих своих основаниях это
было государство европейское, то речь шла не просто об азиатизации, а о
деколонизации, об освобождении азиатской колонии от европейской метрополии
путем физического уничтожения последней. Разумеется, парламентская
республика более прогрессивная форма правления по сравнению с абсолютистской
монархией. Но только в контексте единой цивилизации. Если же речь идет о
различных этносах, то что демократичнее: "абсолютистская" Пруссия 1800 года
или "демократический" Египет 2000? Ответ самоочевиден.
После 1905 года Россия перешла от европейского абсолютизма к
"младотурецкой" (ведь САМИ СЕБЯ так люди назвали!) демократии. Ну, а от
танзанийского парламента к культу великого Мганги дистанция в 30 минут. Это
как ветер дунет. Может дунуть и сам, да в 1917, как известно, еще и помогли.
Надули.
Описываемые Солженицыным в конце первого тома азиатские
"страсти-мордасти" дела Бейлиса были невозможны в более культурной и
цивилизованной ДОпарламентской России. Дело не в каком-то заговоре,
отдельном преступлении, а в быте кривых пыльных азиатских закоулков: с
оборванными дервишами, лупоглазами ассирийцами-"душителями", вороватыми
духанщиками. Кто-то кого-то убил, что-то у кого-то украли. А в общем белому
человеку лучше туда в одиночку не соваться. Как сейчас в Москве говорят,
"подрежут", только пробковый шлем по переулку покатится.
Вовсе не Солженицын-историк, а Солженицын-идеолог "припечатывает"
несчастную Россию могильной плитой:
"Да ведь Российская Империя и весь XIX век и предреволюционные
десятилетия, по медлительности и закостенелости бюрократического аппарата и
мышления верхов, - где только и в чем не опоздала? Она не справлялась с