"Дмитрий Галковский. Восемьдесят лет вместо (О книге Александра Солженицына "Двести лет вместе")" - читать интересную книгу автора

дюжиной самых кардинальных проблем существования страны: и с гражданским
местным самоуправлением, и с волостным земством, и с земельной реформой, и с
губительно униженным положением Церкви, и с разъяснением государственного
мышления обществу, и с подъемом массового народного образования, и с
развитием украинской культуры." (с.305)
Особенно хороши упреки в "неразъяснении мышления обществу". 20-летний
оболтус орет на старика-отца, почему тот не воспитал в нем уважения к
родителям. Солженицын здесь некритически воспроизводит взвизги неуспешной
полуазиатской интеллигенции начала прошлого века. Безкультурье которой
являлось не результатом "нерасторопности" государства, а следствием
действительной отсталости основной массы населения.
Упрекая правительство в том, что оно неподсказало интеллигенции, что
она должна быть интеллигенцией, то есть, должна вместо подпиливания
телеграфных столбов, например, учить в школах детей, Солженицын превращает
многострадальную власть во всесильное божество, способное "творить миры".
Увы, политика - искусство возможного. Когда Солженицын пишет, что
правительство не удосужилось "СОЗДАТЬ сильные, яркие и убедительные"
печатные органы, чтобы "бороться за общественное мнение" (с.432), то не
замечает, что совершает логическую ошибку. Правительство, СОЗДАЮЩЕЕ прессу,
перестает быть правительством, и превращается в литераторов. Здесь логично
пойти дальше и упрекнуть саму интеллигенцию в том, что она НЕ СОЗДАЛА
правильного народа. Народ можно упрекнуть в том, что он НЕ СОЗДАЛ страну, в
которой должен жить, и далее до бесконечности, вплоть до упрека булыжнику в
том, что он булыжник, а не Бог. Богом, творящим материю, у Солженицына
является несчастный Столыпин. Он так и пишет: "Основная задача Столыпина
была - крестьянская земельная реформа, создание крепкого крестьянского
землевладения". (с.435)
Не регуляция, не упорядочение, не расчистка пути, не обеспечение
условий, а СОЗДАНИЕ. Но ведь не СОЗДАЛ Столыпин - этот (тут можно полностью
согласиться с автором) умный, талантливый государственный деятель - нового
русского крестьянина. И не потому, что убила его рука террориста, - КРАХ
потерпела сама столыпинская реформа. Русский крестьянин оказался тем, кем он
был - русским крестьянином, оставшим от западноевропейского крестьянина на
300-400 лет. И сказал свое могучее: "НЕ ХОЧУ! Не надо никаких реформ". Точно
так же русское еврейство сказало: "НЕ ХОТИМ БЫТЬ ЕВРОПЕЙЦАМИ, хотим быть
арабами-иудаистами, устраивать верблюжьи скачки и учить в медресе диамат. А
на вашу европейскую культуру с ее индивидуализмом и римским правом мы
ПЛЮсМ."
Это было сказано не раз и не два - это был столетний рев людского моря,
в котором безвучно утонули все столетние же усилия европейской "колониальной
администрации". Усилия эти были не менее, а, пожалуй, более упорными, чем
усилия прочих европейских государств. Ибо отступать русским "колонизаторам",
как в ЮАР, - было некуда. Стояли до конца. И точно также, как только
развитие восточноевропейского еврейства и восточноевропейского крестьянства
достигло фазы индивидуального сознания, самая дикая, самая азиатская
политика советского правительства не помешала ни еврейской эмиграции, ни
перестройке, ни демонтажу социалистической экономики. Опять же, потому что
политика - это искусство возможного.
Говоря о кишиневском погроме (и скрупулезно, на фактах показывая,
сущность этих азиатских беспорядков) Солженицын вдруг патетически