"Марк Лазаревич Галлай. Авиаторы об авиации " - читать интересную книгу автора

как и его многочисленных прототипов, еще служивших в авиации ко времени
прихода в нее летчиков нашего поколения, невозможно безоговорочно отнести к
категории "отрицательных". Даже эпизоды, казалось бы, чисто летные - вроде
потери Клинковым ориентировки в полете на маневрах - воспринимаются не
столько как эффектные "случаи в воздухе", сколько как узелки человеческих
взаимоотношений.
Многое, очень многое в произведениях Рахилло увидено собственными
глазами, увидено "изнутри". Вот описание того, как человека в воздухе
"...поражают реки. Оказывается, что их гораздо больше, чем обыкновенно
предполагаешь. Они вьются, как змеи, сверкая чешуей...". Читаешь - и
думаешь: ведь верно! Как сам этого не увидел? То есть, конечно, увидел, но
не отдал себе в этом отчета. Не зафиксировал в сознании, что ли... Или полет
на высоте нескольких метров над штормующим морем, о котором рассказывает -
читатель в этом убежден - участник такого полета... А читая (в
документальном рассказе "Гнездо сокола") точно и сильно написанную сцену
прихода друзей в семью летчика Иноземцева с горькой вестью о его гибели,
понимаешь, что так написать мог только человек, сам хоть раз участвовавший в
выполнении этой миссии, едва ли не самой тяжелой из всех, выпадающих на долю
авиатора.
"Летчики" пронизаны духом времени. В них говорится об авиации тех лет -
и никакой иной!
Сейчас, сорок лет спустя, мы смотрим на многое другими глазами. Наше
общественное сознание стало шире, мудрее, гуманнее. И, читая, например, о
том, как комиссар Чикладзе в речи у гроба погибшего в автомобильной
катастрофе красноармейца-шофера с пафосом громит недисциплинированность
покойного, повлекшую за собой несчастье, мы воспринимаем теперь такую речь
как по меньшей мере бестактную... Или когда Андрей в ответ на слова Маруси:
"Раньше влюбленные встречались в старых запущенных садах, среди роз и
жасминов. А наши встречи связаны с запахами строек: кирпичей, глины,
извести..." - назидательно отвечает: "Такое время... сейчас не до цветов", -
нам делается немного жаль этих симпатичных ребят. Однако и в этом - признаки
времени.
Но, может быть, писателю следовало бы подкорректировать с позиций наших
дней кое-что из написанного много лет назад - так сказать, "привести в
соответствие"? В самом деле - общество, как известно, прогрессирует, так
зачем же вновь писать о том, что, так или иначе, отвергнуто временем?.. К
сожалению, логика в подобных рассуждениях только кажущаяся. В результате
такой операции над своим произведением писатель неминуемо лишил бы его
ценных своей неповторимостью примет времени, а значит - исторической
конкретности, столь важной для того, чтобы достигнуть желаемого воздействия
на читателей.
Сам И. Рахилло решает для себя эту проблему однозначно. И даже прямо
декларирует свою точку зрения на сей предмет. В уже упоминавшемся рассказе
"Гнездо сокола" он говорит о своих записях военных лет: "...они на серой
оберточной бумаге, на папиросных коробках, на обрывках афиш и газет, с
водяными подтеками: записывал на ходу, под дождем, на ветру, в зной и мороз,
и почему-то не хочется украшать их... Пусть останутся они простыми и
суровыми, эти записи - солдаты незабываемых дней войны".
Писатель хорошо понимает, что простота и правда - сильнее любых
романтических красивостей. Вот эпизод, в этом смысле очень характерный: