"Марк Лазаревич Галлай. Авиаторы об авиации " - читать интересную книгу автора

многое - "авиационное" и не только авиационное - почерпнет из них, а может
быть, - кто знает? - и повторит судьбу читателей, впервые познакомившихся с
ними около сорока лет назад. Счастливую судьбу людей, связавших свою жизнь с
авиацией.

"Ищите меня в том, что я пишу..."

Антуана де Сент-Экзюпери часто называют писателем-летчиком.
Вообще говоря, это так: он был и тем, и другим. Но эта черточка,
соединяющая слова "писатель" и "летчик" - будто бы невозможно их
существование независимо друг от друга, - вызывает во мне внутренний
протест. Мы знаем немало писателей-летчиков, писателей-партизан,
писателей-моряков, писателей-дипломатов - словом, людей, проживших
интересную, профессионально нестандартную жизнь, а потом сумевших рассказать
о ней достаточно внятно, чтобы не растерять эту "интересность" по дороге от
своей памяти к листу бумаги. Но отнять у них эту черточку невозможно: такой
проверки они, как правило, не выдерживают. И не раз бывало, что, скажем,
педагог или партизан, написав отличную книгу о пережитом, терпит решительное
фиаско, когда пытается писать повесть, роман или иное произведение
"литературы вообще".
Экзюпери - не таков. Легко представить себе его не летчиком, а, скажем,
моряком, геологом, хирургом, кем угодно - лишь бы человеком живого дела
("сидячие" профессии были ему явно не по темпераменту: ни за столом
конторского служащего черепичного завода, ни в амплуа агента по продаже
автомобилей он, как известно, не удержался).
Но кем бы он ни был в жизни, Экзюпери все равно всегда остался бы
Экзюпери! Его произведения далеко выходят за пределы одной профессии. Они -
литература общечеловеческая. Даже "Военный летчик", как справедливо замечает
Р. Грачев, автор комментариев к однотомнику сочинений Экзюпери{4}, "родился
внешне (только внешне! - М. Г.) из опыта полетов над горящей страной,
внутренне - из напряженного осмысления событий, происходивших в Европе с
начала тридцатых годов".
Нет, решительно не подходит снисходительно объединительный термин
"писатель-летчик" к Экзюпери! Это был большой писатель, одновременно по
необязательной случайности владевший профессией летчика, подобно тому как
Чехов был врачом или Грибоедов - дипломатом.
Слов нет, немало драгоценных живых подробностей пришло в произведения
Сент-Экзюпери из его летного опыта. Примеров тому можно привести
неограниченное количество. Чего стоит хотя бы безукоризненно точное
наблюдение о том, как "останавливается время", когда в полете возникает
острая ситуация. Летчику Сайгону, покидающему с парашютом горящий подбитый
самолет, "запомнилось, что он... чего-то ждал... Стоя над бездной, с
недоумением и досадой топтался на месте".
Тут все предельно верно: и само "торможение хода времени", и чувства
человека, находящегося в смертельной опасности, - не ужас или смятение, как
написал бы романист, знающий опасности понаслышке, а именно "недоумение и
досада".
Но летные ощущения, наблюдения, эмоции служат Сент-Экзюпери лишь
поводом, отправной точкой, трамплином для раздумий о гораздо более широких
категориях, тревожащих сердца людей - и отдельного человека, и целой страны,