"Север Гансовский. Голос (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

осветителя. Таким образом мечта его сбылась, он мог рассчитывать, что
увидит и услышит все.
Вы, наверно, слышали, синьор, что концерты Буондельмонте
шестидесятого года носили не совсем обычный характер. Владелец театра
решил, кроме итальянских певцов и музыкантов, пригласить иностранцев. Из
Америки приехали негритянка Мариан Андерсон и дирижер Стоковский. Из
Франции - Моника Пониколь. Из вашей России, синьор, - красавица Зара
Долуханова. Но Италия тоже была прекрасно представлена. На сцене выступал
хор мальчиков из Милана, пели Анелли и, конечно, Марио дель Монако, яркая
звезда которого уже поднялась к этому времени в зенит.
Билеты продавались по совершенно фантастическим ценам, но зал был
всякий раз полон. Наша гостиница мала, поэтому большинство слушателей
каждое утро приезжали на автомобилях прямо из Рима. Чудной народ собрался,
я вам скажу. Не знаю, возможно, эта мода распространилась и раньше, но
тогда мы в первый раз увидели женщин с волосами, выкрашенными в разные
нечеловеческие цвета. Серьезно, синьор, одна американка ходила на концерты
с шевелюрой ярко-зеленого цвета.
Но все это неважно. Джулио, как и мне, впрочем, удалось послушать
почти все выступления. И в тот день, когда пел Монако, Джулио познакомился
с бельгийцем. Вернее, бельгиец сам подошел к нему.
Понимаете, дело было так. Во время выступления Монако Джулио сумел
пробраться в зал. Он стал там за последним рядом кресел. Монако начал
петь, и Джулио, увлекшись и не замечая этого сам, сделал несколько шагов
вперед по проходу, затем еще несколько и наконец оказался посреди зала.
Монако исполнил первую вещь - арию Турриду из <Сельской чести> Масканьи.
Аплодисменты. Еще ария, снова овация. А Джулио стоял окаменелый и даже не
аплодировал. На него стали обращать внимание. Люди оглядывались,
перешептывались, пожимали плечами. Кто-нибудь другой, может быть, почел бы
себя оскорбленным, но Марио дель Монако, столь же великолепный человек,
сколь и певец, понял состояние своего слушателя и перед заключительной
арией приветственно помахал ему рукой.
Но вот последняя вещь была спета, занавес упал при громе
аплодисментов. Публика поднялась и начала по центральному проходу выходить
из зала. А Джулио все стоял как завороженный. Разодетые дамы и господа
обходили его, косились, а он ничего не замечал.
И тут я увидел, что с Джулио заговорил тот бельгиец.
Я хорошо запомнил его. У него было круглое лицо, как будто обведенное
циркулем. Маленькие серые глазки в очках без оправы и тонкие прямые губы.
Нехорошее лицо, синьор. Если когда-нибудь встретите человека с таким
лицом, берегитесь - он принесет вам несчастье.
Я видел, как бельгиец заговорил с Джулио, - они вместе стояли в
проходе и вместе мешали публике выходить из зала. Потом бельгиец взял
Джулио под руку, отвел в сторону. Они вышли из фойе, сели за столик в
буфете и просидели там весь антракт. Джулио выглядел очень серьезным,
бельгиец что-то говорил, а Джулио кивал ему.
И в тот же вечер Джулио исчез из города.
Я об этом узнал от Катерины. Девушка прибежала ко мне, потому что мы
с Джулио немножко дружили, несмотря на разницу в летах. Одно время он даже
работал у меня в парикмахерской. Но какая это работа, синьор, если за день
приходят три человека, причем один вовсе не бриться, а одолжить головку