"Роже Мартен дю Гар. Семья Тибо (Том 3)" - читать интересную книгу автора

- совсем не чудовища", - наивно говорила она себе. Она думала о
протестантских благотворительных организациях, в которых принимала участие
ее мать и которые "оказывали помощь" нуждающимся семьям... Она
почувствовала, что краснеет от стыда. Благотворительность! Теперь она
поняла, что бедняки, просившие милостыню, не имеют ничего общего с
эксплуатируемыми трудящимися, которые борются за право жить, за
независимость, за "свое человеческое достоинство". Те бедняки вовсе не
представляли собою народ, как она глупейшим образом считала: они были только
паразитами буржуазного общества, почти столь же чуждыми миру трудящихся, о
котором говорил Жак, как и те дамы-патронессы, которые их посещали. Жак
открыл ей, что существует пролетариат.
- Человеческое достоинство, - повторила она еще раз. И ее интонация
свидетельствовала о том, что она придает этим словам их истинный смысл.
- О, - заметил он, - первые результаты неизбежно будут ничтожны...
Трудящийся, которого освободит революция, бросится прежде всего
удовлетворять свои самые эгоистические потребности, даже, пожалуй, самые
низменные... С этим придется примириться: желания низшего порядка должны
быть удовлетворены в первую очередь, для того чтобы стал возможным истинный
прогресс... внутренний... - Он поколебался, прежде чем добавить: - Развитие
духовной культуры. - Голос его зазвучал глуше. Знакомая тревога сжала ему
горло. Все же он продолжал: - Увы, мы вынуждены примириться с
необходимостью: революция в области общественных установлений намного
предшествует революции в области нравов. Но нельзя... нет, мы просто не
имеем права сомневаться в человеке... Я хорошо вижу все его недостатки! Но я
верю, я хочу верить, что они являются в значительной мере следствием
существующего общественного строя... Надо бороться с искушением впасть в
пессимизм, нужно воспитать в себе веру в человека!.. В человеке есть, должно
быть, тайное неистребимое стремление к величию... И надо терпеливо раздувать
этот уголек, тлеющий под пеплом, чтобы он разгорался... чтобы он, может
быть, в один прекрасный день вспыхнул ярким пламенем!
Она решительно кивнула в знак одобрения. Выражение ее лица было
энергичнее, чем когда-либо, взгляд серьезен.
Он улыбнулся от радости.
- Но перемены в общественном строе - это дело будущего... Сперва -
самое неотложное: сейчас надо помешать войне!
Внезапно он подумал о свидании со Стефани и бегло взглянул на
алебастровые часы. Но они стояли. Он взглянул на свои карманные и сразу же
вскочил.
- Уже восемь часов? - воскликнул он, словно проснувшись. - А через
четверть часа я должен быть у Биржи!
Тут он сразу осознал, какой неожиданный и суровый оборот приняла их
беседа. Он испугался, что Женни разочарована, и стал извиняться.
- Нет, нет, - тотчас же прервала его она. - Я хочу знать, что вы
думаете обо всем решительно... Хочу узнать вашу жизнь... Понять... - И
страстность, звучавшая в ее голосе, казалось, говорила: "Доверяясь мне,
показывая себя таким, каков вы есть, вы даете мне лучшее доказательство
своей нежности, то доказательство, которое мне всего дороже!"
- Завтра, - продолжал он, идя к двери, - я приду пораньше, можно? Сразу
же после завтрака.
Она улыбнулась, и все лицо ее озарилось до самой глубины зрачков. Она