"Томас Гарди. Мэр Кэстербриджа (роман)" - читать интересную книгу автора

посетителей гостиницы, было закрыто ставнями; в каждом виднелось отверстие в
форме сердца, несколько более суженного в области правого и левого
желудочка, чем наблюдается в природе. За этими освещенными отверстиями, на
расстоянии трех дюймов от них, находились в этот час, как было известно
всякому прохожему, румяные физиономии Билли Уилса, стекольщика, сапожника
Смарта, торговца всевозможными товарами Базфорда и других более
второстепенных личностей, рангом пониже, чем те, что обедали в "Королевском
гербе"; у каждого была глиняная трубка в ярд длиною.
Над входом возвышалась четырехцентровая арка в стиле Тюдоров, а над
аркой - вывеска, на которую падал сейчас свет фонаря, висевшего напротив.
Моряки, изображенные на ней художником только в двух измерениях, - иными
словами, плоскими, как тени, - стояли в ряд, словно паралитики. Находясь на
солнечной стороне улицы, три товарища порядком пострадали: покоробились,
потрескались, выгорели, съежились и превратились в едва видимую пленку на
вывеске, состоявшей из волокон, сучков и гвоздей. Такое положение вещей было
вызвано не столько небрежностью хозяина гостиницы Стэпниджа, сколько
невозможностью найти в Кэстербридже живописца, который взялся бы
подреставрировать эти ставшие традиционными фигуры.
К гостинице вел длинный, узкий, тускло освещенный проход, где
сталкивались лошади, направлявшиеся к своим стойлам за домом, и завсегдатаи,
приходившие и уходившие, причем последние немало рисковали тем, что животные
отдавят им ноги. Приличные конюшни и добрый эль "Моряков" - хотя до обоих
нелегко было добраться, ибо к ним вел только этот узкий проход, -
пользовались тем не менее постоянным вниманием мудрых старых голов, которые
знали, что хорошо, а что плохо в Кэстербридже.
Хенчард постоял несколько секунд перед гостиницей; затем, изменив по
возможности парадность своего костюма, для чего застегнул доверху
парусиновое пальто, чтобы скрыть манишку, и придав себе обычный повседневный
вид, вошел в дверь гостиницы.

ГЛАВА VII

Элизабет-Джейн и ее мать прибыли сюда минут на двадцать раньше него.
Перед домом они остановились, размышляя о том, не окажется ли даже это
скромное заведение, хотя и рекомендованное как недорогое, слишком
обременительным по своим ценам для их тощего кошелька. Но в конце концов они
собрались с духом, вошли и предстали перед хозяином гостиницы Стэнниджем,
молчаливым человеком, который наливал и разносил по комнате пенящиеся
кружки, наравне со своими служанками. Однако, в отличие от них, его
движениям была свойственна величавая медлительность, как и подобает тому,
кто сам, по доброй воле, занимается не обязательным для него делом. Да он бы
им и не занимался, если бы не приказ хозяйки гостиницы, особы, неподвижно
сидевшей за стойкой, но зорким глазом и настороженным ухом улавливавшей и
подмечавшей через открытую дверь неотложные нужды клиентов, коих не замечал
ее супруг, хотя и находившийся поблизости. Элизабет и ее мать были
равнодушно приняты в качестве постояльцев и отведены в маленькую спальню под
одним из коньков крыши, где они и расположились.
По-видимому, в гостинице считалось необходимым вознаграждать
постояльцев за старомодное неудобство, кривизну и мрачность коридоров, полов
и окон обилием чистого постельного и столового белья, видневшегося повсюду,