"Томас Гарди. Мэр Кэстербриджа (роман)" - читать интересную книгу автора

местах образуя стену между тротуаром и проездом. Кроме того, все лавочники
раскладывали половину своих товаров на козлах и ящиках, выставленных прямо
на тротуар, причем они каждую неделю все расширяли эту выставку и, несмотря
на увещевания двух дряхлых стариков-квартальных, выдвигались все дальше и
дальше на проезд, так что экипажам приходилось проезжать извилистой
вереницей по середине улицы, а их возницы имели полную возможность показать
свое искусство в обращении с вожжами. Остается добавить, что на солнечной
стороне улицы над тротуаром нависали тенты, устроенные так, чтобы сбивать с
проезжих шляпы, которые слетали, словно от удара невидимых рук
кранстоунского бесенка-пажа, воспетого в романтической поэме.
Лошадей, приведенных на продажу, привязывали в ряд к коновязи, и они,
стоя передними ногами на тротуаре, а задними на мостовой, случалось, хватали
зубами за плечи мальчиков, идущих в школу. А всеми уютными нишами в фасадах
домов, скромно отступивших от границы улицы, завладевали продавцы свиней,
превращая их в свинарники.
Мелкие землевладельцы, фермеры, продавцы молочных продуктов и горожане,
прибывшие по делам на эти древние улицы, беседовали друг с другом не только
при помощи членораздельной речи. В больших городах, если вы не слышите слов
собеседника, вы не поймете, что он хочет сказать. Здесь же и лицо, и руки, и
шляпа, и палка, и все тело говорили наравне с языком. Если кэстербриджский
торговец хотел выразить удовлетворение, он, подчеркивая свои слова, раздувал
щеки, прищуривал глаза, откидывал назад плечи, - и люди, стоящие на другой
стороне улицы, понимали его вполне. Когда же он удивлялся, то, даже если
мимо него с грохотом проезжали все повозки и фургоны Хенчарда, вы
догадывались, что он удивлен, так как видели его красное небо и
округлившиеся, как мишень, глаза. Решительность выливалась у него в яростные
атаки на покрывающий соседние стены мох, который он сбивал концом палки,
меняя положение своей шляпы с горизонтального на менее горизонтальное; в
минуты скуки все тело его обмякало, колени подгибались и вывертывались,
словно между ними был вписан ромб, а руки будто сводило судорогой.
Жульничество и мошенничество, видимо, были редким явлением на улицах этого
честного города, и говорили даже, будто юристы в суде, защищая интересы
своих клиентов, порой выдвигали веский довод в пользу противной стороны из
чисто великодушных побуждений, хоть и делали вид, что это - по ошибке.
Итак, Кэстербридж был почти во всех отношениях как бы полюсом, центром
или нервным узлом окружающей его сельской местности, отличаясь этим от
многих фабричных городов, осевших, словно инородные тела, словно валуны на
равнине, в зеленом мире, с которым у них нет ничего общего. Кэстербридж жил
сельским хозяйством и отстоял только на шаг дальше от его природных
источников, чем соседние деревни. Горожане принимали близко к сердцу все
превратности деревенской жизни, потому что они так же влияли на их доходы,
как и на доходы земледельца; по тем же причинам горожане разделяли горести и
радости аристократических семейств, обитающих в радиусе десяти миль от
города. И даже на званых обедах у деловых людей гости говорили главным
образом о пшенице, болезнях скота, севе и уборке, изгородях и насаждениях,
тогда как политические события расценивались ими не с их собственной точки
зрения горожан, обладающих особыми правами и преимуществами, а с точки
зрения их деревенских соседей.
Все эти традиционные особенности и противоречия удивительного древнего
города, порой радующие глаз своим своеобразием и даже некоторой