"Томас Гарди. Мэр Кэстербриджа (роман)" - читать интересную книгу автора

смесь из пшеничных зерен, молока, изюма, коринки и других составных частей
известного еще в старину жидкого варева, которым она торговала. Сосуды с
этими составными частями стояли тут же, на застланном белой скатертью столе.
Мужчина и женщина заказали себе по миске горячей, дымящейся каши и
уселись, чтобы съесть ее не спеша. Пока все шло отлично: пшеничная каша, как
и говорила женщина, была сытна, и более подходящей пищи нельзя было найти в
пределах четырех морей, хотя, правду сказать, тем, кто к ней не привык,
поначалу едва ли могли понравиться разбухшие зерна пшеницы величиной с
лимонное зернышко, которые плавали на поверхности.
Однако в этой палатке творилось нечто такое, что не сразу бросалось в
глаза, но мужчина, побуждаемый инстинктом порочной натуры, быстро это
почуял. Едва отведав каши, он начал уголком глаза следить за манипуляциями
ведьмы и разгадал, какую игру она вела. Он подмигнул ей и в ответ на ее
кивок протянул свою миску; тогда она достала из-под стола бутылку, украдкой
отмерила порцию и вылила в кашу. Это был ром. Мужчина тоже украдкой передал
ей в уплату деньги.
Варево, щедро приправленное спиртом, пришлось ему гораздо больше по
вкусу, чем в первоначальном виде. Его жена с тревогой наблюдала за этим, но
он стал уговаривать ее тоже приправить кашу, и, поколебавшись немного, она
согласилась, только на меньшую порцию.
Мужчина опустошил свою миску и потребовал вторую, с еще большим
количеством рома. Очень скоро действие его начало сказываться на поведении
мужчины, и женщина с грустью убедилась, что, хоть ей и удалось благополучно
провести свой корабль мимо опасных скал - палатки, имевшей право торговать
спиртными напитками, - она очутилась в пучине водоворота, где орудуют те,
кто торгует хмельным из-под полы.
Малютка нетерпеливо залепетала, и жена несколько раз повторила мужу:
- Майкл, что же будет с жильем? Мы ведь можем не найти пристанища, если
здесь задержимся.
Но он как будто и не слыхал этого птичьего чириканья. Обратившись к
собравшейся компании, он стал громко разглагольствовать. Когда зажгли свечи,
девочка медленно перевела на них задумчивый взгляд круглых черных глазенок,
но веки ее тотчас сомкнулись, потом снова раскрылись, потом закрылись, и она
заснула.
После первой миски мужчина пришел в безмятежное расположение духа;
после второй развеселился; после третьей принялся разглагольствовать; после
четвертой в поведении его обнаружились те качества, что подчеркивались
складом лица, манерой сжимать губы и огоньками, загоравшимися в темных
глазах, - он стал сварливым, даже вздорным.
Разговор шел в повышенном тоне, как нередко бывает в подобных случаях.
Гибель хороших людей по вине дурных жен, крушение смелых планов и надежд
многих способных юношей и угасание их энергии в результате ранней
неосмотрительной женитьбы - вот какова была тема.
- Так и я себя доконал, - сказал вязальщик задумчиво, с горечью, чуть
ли не со злобой. - Женился в восемнадцать лет, как последний дурак, и вот
последствия. - Жестом он указал на себя и семью, словно приглашая
полюбоваться на это жалкое зрелище.
Молодая женщина, его жена, очевидно привыкшая к таким заявлениям,
держала себя так, будто и не слыхала их, и время от времени нашептывала
ласковые слова малютке, которая то засыпала, то снова просыпалась и была еще