"Томас Гарди. Рассказы" - читать интересную книгу автора

- Обронил где-то на дороге.
Пастух набил табаком новенькую глиняную трубку и, подавая ее
незнакомцу, сказал:
- Давай и кисет, заодно и туда положим.
Тот принялся шарить у себя по карманам.
- И кисет потерял? - спросил хозяин с некоторым удивлением.
- Боюсь, что так, - ответил тот в замешательстве. - Ладно, заверни в
бумажку. - Он закурил от свечи, затянувшись с такой жадностью, что пламя все
всосалось в трубку, а затем вновь уселся в углу и, словно не желая
продолжать разговор, погрузился в созерцание тонкой струйки пара,
поднимавшейся от его сапог.
Остальные гости все это время мало обращали внимания на вновь
прибывшего, так как были увлечены другим важным делом - вместе с музыкантами
обсуждали, что сыграть для следующего танца. Придя наконец к согласию, они
уже готовились стать в пары, как вдруг снова раздался стук в дверь.
Заслышав стук, незнакомец, сидевший у камина, взял кочергу и принялся
разгребать горящие угли с таким усердием, словно хорошенько их перемешать
было единственной целью его жизни, а пастух снова, как и в тот раз, крикнул:
"Войдите!" Через мгновение другой путник уже стоял на коврике у двери. Он
тоже никому не был знаком.
Этот гость был совсем иного склада, чем первый, - гораздо проще
манерами и, по всему своему облику, весельчак и человек бывалый, который в
любом месте и в любой компании чувствует себя как дома. Он казался на
несколько лет старше первого, седина уже тронула его волосы и щетинистые
брови; щеки у него были гладко выбриты, только возле самых ушей оставлены
небольшие бачки. Пухлое лицо его уже несколько расплылось, и вместе с тем
это было лицо, не лишенное силы. Багровые пятна поблизости от носа говорили
о пристрастии к рюмочке. Он откинул свой длинный темный плащ, и под ним
обнаружился городской костюм пепельно-серого цвета; в качестве единственного
украшения на часовой цепочке, свисавшей из жилетного кармана, болталось
несколько тяжелых печаток из какого-то полированного металла. Стряхнув
дождевые капли со своей лощеной шляпы с низкой тульей, он промолвил:
- Разрешите укрыться у вас на часок, друзья, а то ведь насквозь
промокнешь, пока доберешься до Кэстербриджа.
- Заходите, сударь, сделайте милость, - ответил пастух, хотя, пожалуй,
уже не с такой готовностью, как в первый раз. Не то чтобы Феннел был
скуповат, этого греха за ним не числилось, но комната была невелика,
свободных стульев почти не оставалось, и хозяина, возможно, смущала мысль,
что вымокший до нитки путник будет не слишком приятным соседом для женщин и
девушек в нарядных платьях.
Меж тем вновь пришедший сбросил плащ и повесил шляпу на гвоздь в одной
из потолочных балок, словно ему нарочно указали для нее это место, а затем
вышел вперед и уселся за стол. Стол был придвинут почти вплотную к камину,
чтобы освободить место для танцев, и угол его приходился у самого локтя
первого путника, примостившегося возле огня, так что теперь оба пришельца
оказались в близком соседстве. Они кивнули друг другу, и когда знакомство,
таким образом, состоялось, первый протянул второму фамильную кружку -
объемистую посудину из простого фаянса; подобно тому как порог бывает избит
шагами пешеходов, так края ее были истерты жаждущими губами многих
поколений, ушедших теперь туда, куда уходит все живое; выпуклые ее бока