"Ромен Гари. Пляска Чингиз-Хаима" - читать интересную книгу автора

и смеха можете не ждать. Так что могу вас заверить, с выходом я попал в
самую точку. В тот самый момент, когда мой друг кончил произносить "по
своему опыту" et сеtera, я, пританцовывая, появился из-за кулис и с
ласковой улыбкой на устах принялся кончиками пальцев стряхивать пыль с
моей желтой звезды. В "Шварце Шиксе" я всегда выходил пританцовывая под
аккомпанемент еврейской скрипочки. Эффект и на этот раз был отменный.
Комиссар окаменел, на лице его появился страх, он уставился на меня. Да
чего уж там, он заговорил со мной. Да-да, чуточку охрипшим голосом он
обратился лично ко мне. Чтобы говорить со мною при свидетелях - такое с
ним случилось впервые. До сих пор наши отношения были сугубо личными,
конфиденциальными, и ни один непосвященный даже подозревать не мог, какое
сокровище таит в себе комиссар Шатц.
- Это совсем другое, - забормотал он. - Не может быть никакого
сравнения. Тогда была война. Идеологии... И потом, нам приказывали...
Я жестом успокоил его, показал, что все понимаю. И, продолжая
поглаживать пальцами желтую звезду, подошел к Шатцхену и снял с его плеча
пылинку. Он испуганно отшатнулся. На мой взгляд, это не очень вежливо.
Инспектор Гут и писарь ошеломленно смотрели на Шатца, потому что меня, как
сами понимаете, видеть они не могли. Проблема поколений, надо думать.
А я вытащил из кармана маленькую щетку и почистил Шатца с ног до
головы, как статую. Я хочу, чтобы он всегда был чистеньким. Потом поплевал
ему на плечо, где заметил небольшое пятнышко, и протер рукавом. После чего
с радостной улыбкой чуть отступил и, склонив голову набок, полюбовался
своей работой. Безукоризненно. Мне нравится оказывать услуги. Но меня не
поняли. Шатц с криком оттолкнул свое кресло.
- Хватит! - заорал он. - С меня хватит! Это продолжается уже двадцать
два года! Отстаньте от меня!
Я согласно кивнул и отвалил, насвистывая "Хорст Вессель". В Германии
сейчас настоящее возрождение военных маршей. Выпускают пластинки.
Напевают. Готовятся. Канцлер Эрхард отправился в Соединенные Штаты
требовать ядерного оружия. Вернулся несолоно хлебавши и был отправлен в
отставку. Когда имеешь прошлое, тащить на плечах девятнадцать лет
демократии нелегко. Новый канцлер Кизингер очень недолго - с 1932 по 1945
г., в период идеализма и юношеского энтузиазма, - состоял в нацистской
партии. Короче, этот пыл, что налетает порывами, наверно, меня немножечко
и беспокоит: возрождение. Кстати, я тут припомнил, что, когда профессор
Герберт Левин несколько лет назад был назначен главным врачом Центральной
больницы Оффенбаха - это недалеко от Франкфурта, - большинство
муниципальных советников воспротивились под тем предлогом, что - цитирую-
"невозможно доверять врачу-еврею и позволить ему непосредственно лечить
немецких женщин после того, что произошло с евреями". Недавно я вырезал
эту цитатку из иллюстрированного приложения к "Санди Тайме" от 16 октября
1966 г. и повесил ее над стульчаком моего друга Шатца, чтобы он не
чувствовал себя таким одиноким.
- В конце концов, это недопустимо! - рявкнул Шатц.
Гут ошарашенно воззрился на него. Хюбш вскочил из-за стола и заботливо
склонился над горячо любимым шефом. Должно быть, они думают:
переутомление. Кстати, а вы знаете, что Эйхман всегда носил в кармане
фотографию своей маленькой дочки? Люди никогда не способны реализоваться
полностью.