"Роман Гари. Обещание на рассвете" - читать интересную книгу автора

Глава VI

В Польше мы ненадолго остановились в Вильно, "проездом", как любила
заметить мать, ожидая отъезда во Францию, где мне предстояло "вырасти,
выучиться и стать человеком". Она зарабатывала на жизнь, изготовляя дамские
шляпы. Нашу квартиру переоборудовали в "крупный салон парижских мод" и
наняли шляпницу. Ловкая подделка этикеток вводила в заблуждение клиенток,
полагавших, что шляпы изготовляются известным в то время парижским
модельером Полем Пуаре.[4] Еще молодая, с огромными зелеными глазами,
озаренными безудержной материнской волей, которую нельзя было ни сломить, ни
поколебать, она без устали ходила из дома в дом со своими картонками. Я
оставался дома с Анелей, которая вот уже год как повсюду следовала за нами
от самой Москвы. Мы были на грани катастрофы, последние "фамильные
драгоценности" - на этот раз подлинные - давно были проданы; в Вильно было
страшно холодно, и снежные сугробы все выше поднимались вдоль грязно-серых
стен. Шляпы шли плохо. Вечером, возвращаясь домой, она нередко сталкивалась
с хозяином квартиры, поджидавшим ее на лестнице и грозившим вышвырнуть нас
на улицу, если в течение суток не будет уплачено за квартиру. И обычно за
квартиру бывало уплачено. Каким образом, мне никогда не узнать. Но мы всегда
платили в срок, у нас всегда горел огонь в камине, и я хорошо помню, какой
гордостью и триумфом светились ее глаза, когда она целовала меня. Мы
оказались тогда буквально на дне - я не говорю "пропасти", потому что с тех
пор я понял, что у нее нет дна и можно всю жизнь устанавливать рекорды
погружения, так никогда и не исчерпав ее глубин. Возвращаясь из своих
странствий по заснеженному городу, мать ставила в угол шляпные коробки,
садилась, закуривала сигарету и смотрела на меня, радостно улыбаясь.
- Что случилось, мама?
- Ничего. Поди поцелуй меня.
Я целовал ее в обе щеки, от которых веяло холодом. Прижимая меня к себе
и пристально глядя поверх моего плеча, она загадочно улыбалась чему-то
вдали. Потом говорила:
- Ты станешь французским посланником.
Я абсолютно не понимал, что это значит, но не возражал. Мне не было
тогда и восьми, но я уже решил для себя, что сделаю все, что она захочет.
- Хорошо, - беззаботно соглашался я.
Сидевшая у камина Анеля смотрела на меня с уважением. Мама вытирала
счастливые слезы и сжимала меня в объятиях.
- У тебя будет автомобиль.
В десятиградусный мороз она целый день пешком ходила по городу.
- Только надо набраться терпения.
В камине трещал огонь. Снежная завеса за окном окутывала мир тишиной,
которую лишь изредка нарушал отдаленный звон бубенцов. Склонив голову, Анеля
вышивала последнюю за этот день шляпную этикетку Поль Пуаре, Париж. Теперь
лицо моей матери было спокойным и счастливым, с него исчезли даже следы
усталости; она мысленно перенеслась я сказочную страну, и помимо своей воли
я поворачивал голову по направлению ее взгляда, силясь увидеть страну
торжествующей справедливости и вознагражденных матерей. Мать рассказывала
мне о Франции, как другим детям рассказывают о Белоснежке и Коте в сапогах,
и, несмотря на все мои старания, мне так и не удалось до конца отделаться от
феерического наваждения героической и доблестной Франции. Видимо, я один из