"Роман Гари. Обещание на рассвете" - читать интересную книгу автора

Должно быть, что-то в моем взгляде показалось мадемуазель Ля Рар
фамильярным, так как она порывисто схватила платье и прикрылась им.
Поскольку я продолжал ее рассматривать, то она спряталась за зеркалом
туалетного столика. Рассердившись, я обошел столик и встал как истукан перед
мадемуазель Ля Рар, расставив ноги, выпятив живот и мечтательно облизывая
свой рахат-лукум. Вернувшись, мать застала нас в ледяном молчании стоящими
друг против друга.
Помню, как, выведя меня из салона, она сжала меня в объятиях и с такой
гордостью поцеловала, как будто я уже начал оправдывать возлагавшиеся на
меня надежды.
К сожалению, с этого дня мне запретили появляться в салоне. Я часто
говорю себе, что при некоторой ловкости и меньшей откровенности во взгляде
можно было бы выиграть по крайней мере еще полгода.

Глава IX

Все посыпалось на нас золотым дождем. Мне наняли
гувернантку-француженку и стали одевать в элегантные бархатные костюмы с
кружевными и шелковыми жабо, а в непогоду меня наряжали в изумительную
беличью шубку, украшенную снаружи сотней сереньких хвостиков, вызывавших
веселье прохожих. Мне давали уроки хорошего тона, учили целовать руку дамам,
приветствуя их чем-то вроде нырка вперед и щелкая при этом каблуками, и
преподносить им цветы. На этих двух моментах - целовании руки и цветах мать
особенно настаивала.
- Ты ничего не добьешься без этого, - загадочно говорила она.
Пару раз в неделю, когда видные клиентки посещали наш салон,
гувернантка, предварительно причесав и напомадив меня, сменив носки и
тщательно завязав огромное шелковое жабо под моим подбородком, предоставляла
мне возможность совершить свой выход в свет.
Я шел от дамы к даме, склоняясь в поклоне, щелкая каблуками, целуя руки
и закатывая глаза как можно выше к свету, как учила меня мама. Дамы вежливо
восторгались, и те, которые бывали особенно тронуты, как правило, получали
значительную скидку в цене на "последние парижские модели". Я же, стремясь
доставить удовольствие той, которую так любил, закатывал глаза к свету при
каждом удобном случае, даже не дожидаясь, когда меня об этом попросят, и для
собственного удовольствия шевелил ушами - маленький талант, секрет которого
я недавно узнал у своих товарищей по двору. После этого, вновь поцеловав
руки дамам, поклонившись, щелкнув каблуками, я весело мчался к дровяному
складу, где, нахлобучив бумажную треуголку и вооружившись палкой, защищал
Эльзас-Лотарингию, шел на Берлин и завоевывал мир вплоть до полдника.
Перед сном мама часто заходила в мою комнату. Наклоняясь ко мне, она
грустно улыбалась. Потом просила:
- Посмотри на меня...
Я смотрел. Она долго стояла, склонившись надо мной. Потом целовала и
прижимала к себе. Я чувствовал ее слезы на своих щеках. Наконец я усомнился:
в том, что в моих глазах было что-то загадочное и что я причина ее тревожных
слез. Кончилось тем, что я спросил об этом Анелю. Как только наши дела пошли
лучше, Анеля была произведена в ранг "директрисы заведения" и получала
щедрое вознаграждение... Она ненавидела мою гувернантку, разлучившую меня: с
ней, и делала все возможное, чтобы отравить "мамзели" жизнь.